Одно из самых известных зданий Москвы - по сути, это город в городе – со своей полностью автономной инфраструктурой, со своим уникальным контингентом высокопоставленных жильцов, с драматическим переплетением судеб и жизненных сюжетов во времена репрессий и смены режимов.

Дом на набережной, расположенный на Болотном острове (формальный адрес, улица Серафимовича, дом 2.), напротив Кремля был построен в 1931 году специально для элиты нового, советского общества. Первые жильцы въехали в него в середине десятилетия. А вскоре грянул Большой террор - и многие квартиры опустели. На место исчезнувших граждан заселялись новые, но и их судьба часто складывалась печально.
С тех пор памятник конструктивизма и окружает ореол недобрых слухов. Кто-то рассказывает о призраках старых жильцов, являющихся в квартирах. Кто-то - о тайном ходе, выходившем прямо в кухни для того, чтобы именитых жильцов проще было арестовывать без лишнего шума. Так или иначе, но Дом на набережной действительно хранит память о многих трагедиях тех лет.
Список жильцов, сгинувших в Гулаге намного превышает список погибших в Великой отечественной...

Дом на набережной не только «символ страшных лет России», но и символ создания новой страны, здесь жили люди, которые создали промышленность Советского Союза, и героические полярные лётчики. Не стоит забывать, что в тот короткий довоенный срок ВВП страны был увеличен в 70 раз!
Но и о цене конечно тоже надо помнить.

Дом назывался по разному: Дом правительства, Первый Дом Советов, Дом ЦИК и СНК… В 1976 году увидела свет повесть Юрия Трифонова «Дом на набережной», в которой литератор описал быт и нравы жителей правительственного дома, многие из которых в 1930-е годы подверглись арестам и из своих комфортабельных квартир отправились в сталинские лагеря или были расстреляны. Благодаря стараниям дочери Юрия Трифонова в самом доме был открыт музей в память о репрессированных жильцах "Дома на набережной"

Необходимость строительства дома для семей членов правительства и высокопоставленных руководителей возникла с 1918 год, когда сотни служащих переселились из Петрограда в Москву после переноса туда столицы государства, проблему с жильём надо было решать.

24 июня 1927 года было принято решение о начале строительства дома для ответственных работников по проекту архитектора Бориса Иофана.
Стройплощадка заняла квартал на искусственном Болотный острове, а вернее не до конца осушенном болоте, образовавшимся ещё в XVIII веке после прокладки Водоотводного канала, кроме того здесь оставалось старинное Всехсвятское кладбище. С местоположением дома связана одна из легенд - якобы этим была предрешена гибель его жильцов.

Но главным была функциональность. Дом находится на острове, он был относительно изолирован от простого народа, но находился в непосредственной близости от Кремля.

строительство дома на набережной

Строительство. 1928 год:. Из коллекции Музея Москвы. На момент начала строительства берега ещё земляные, но вскоре набережная оделась в гранит и стала местом прогулок жителей дома, тут же был оборудован причал для теплоходов и даже бассейн для купания. Пристань здесь существовала и раньше, на баржах доставлялись камень и песок, а крестьяне в лаптях перетаскивали стройматериалы на берег.

В стационарной экспозиции музея представлена история строительства дома (чертежи, макеты, поквартирные планы, документальные фотографии)

Дом был спроектирован Борисом Иофаном и его архитектурным бюро в стиле позднего конструктивизма. Для Москвы того времени это было грандиознейшее сооружение. Здание было высотным - в те годы в Москве не строили выше 6–7 этажа, а Дом на набережной имел в зависимости от конфигурации крыши до 12 этажей, 505 квартир, когда квартиры уплотняли до «коммуналок», в доме жило более 6000 человек - население маленького города.
Это не совсем дом, в обычном представлении – это целый комплекс замкнутых зданий с внутренними дворами и переходами. Площадь территории около трех гектаров, а в комплексе зданий 25 подъездов.

Здание дома предполагалось сделать суперсовременным, чтобы решить все бытовые вопросы интеллектуальной элиты советской нации, которой надлежало направить всю свою энергию на решение куда более важных государственных задач.
Ведь в начале 30-х годов большинство москвичей не имели доступа к канализации и центральному водоснабжению.

В Доме на набережной были не только все эти блага цивилизации. Даже уже готовая меблировка комнат была шикарной - мебель из дуба, по дизайнерским эскизам Бориса Иофанатиповой, но жильцы не могли что-либо поменять и изменить по своему усмотрению. Богатое имущество было казённое, с инвентарными номерами и новосёлы подписывали акт приёмки всего содержимого квартиры. Однажды жена историка Александра Сванидзе избавилась от предоставленного гарнитура и нарвалась на неприятности, потому что раз в год происходила проверка. Пришлось выплатить огромную сумму.

Были еще детский сад на крыше, кинотеатр, химчистка, столовая, где первоначально жильцов дома кормили бесплатно, несколько магазинов, химчистка,теннисный корт и даже клуб (ныне Театр эстрады под руководством Геннадия Хазанова). Во внутренних дворах были разбиты газоны с фонтанами (после войны фонтаны демонтировали и обустроили клумбы).

Но самым большим чудом для москвичей 30-х годов были… лифты. Парни, живущие в доме, приглашали девушек на свидание - покататься в лифте!
С лифтами была связана и одна из легенд Дома на набережной. Якобы в доме существовал портал в другое измерение, куда люди входили, но откуда обратного выхода уже не было. Но конечно многие знали, что это за портал...
В разгар сталинских репрессий никто не задавал лишних вопросов, если за пару ночей из квартиры напротив резко исчезали все люди. Меньше знаешь - крепче спишь, и есть шанс, что к тебе-то не приедут посреди ночи на грузовом лифте - в Доме, конечно, была прослушка.

Да, сталинские репрессии затронули многих, но высших партийных и государственных служащих они закономерно затронули очень сильно. В музее Дома на набережной два списка: погибших в Великой Отечественной и репрессированных. Так вот, список репрессированных намного больше.

Курировал стройку нарком внутренних дел Генрих Ягода, не преминувший использовать новый дом в интересах своего ведомства. На первом этаже были предусмотрены конспиративные квартиры для чекистов, а в подъезде № 11 была только лестница и окна - ни квартир, ни лифта. По конспирологической версии, из этого подъезда прослушивали квартиры высокопоставленных чиновников, едва отпраздновавших новоселье и тут же оказавшихся под колпаком «компетентных органов». С отсутствием 11 подъезда связана одна из тайн Дома на набережной, то ли здесь был прямой ход в Кремль и прямо на Лубянку, или выход в подвалы, где расстреливали жильцов, и даже находился причал для подводной лодки…Небольшая легкая подводная лодка без массивного перископа, чтобы плавать в неглубокой Москве-реке вполне могла взять на борт VIP-персону и спасти ему жизнь в случае дворцового переворота или репрессий.

В доме, который до 1991 года находился на особом балансе КГБ, могли поселиться только сотрудники различных ведомств и служб, «ответственные работники», герои Гражданской войны, старые большевики, выдающиеся учёные и писатели, служащие Коминтерна, герои войны в Испании, а также обслуживающий персонал с безупречной рабоче-крестьянской биографией и готовностью служить в ЧК.

Самыми престижными считались подъезды, окнами выходившие на Кремль. Там и квартиры были шести- и семикомнатные, были конечно и однокомнатные, с видом на служебные помещения.
Квартиры давались по чину, а не по деньгам, как теперь.

По меркам тех времен жильцам очень повезло - отдельные благоустроенные и полностью меблированные квартиры, украшенные фресками и лепниной. Есть лифты, горячая и холодная вода, полное обеспечение. Никаких забот и хлопот - другие о такой роскоши могли только мечтать. Живи, как говорится, и радуйся.

Но радость эту каждый день отравлял яд страха - «чекисты» в черных-черных куртках и черных-черных хрустящих сапогах, приходящие по ночам.
Брали обвиняемого и увозили в неизвестном направлении. Затем приходили за его женой. Ее ссылали в АЛЖИР (Акмолинский лагерь жен изменников родины в Казахстане), а детей - в детприемник. В детприемниках детей переименовывали, и найти их потом было невероятно сложно.

В Доме некоторое время жили дети самого Сталина - Светлана и Василий, сын Феликса Дзержинского – Ян, архитектор Дома на набережной Борис Иофан (сам проектировал – сам и жил);

Одними из первых жильцов числятся Куйбышев, маршал Жуков, маршал Тухачевский (расстрелян в 37-м); маршал Баграмян, генерал Каманин, будущий генсек Никита Хрущев, ученые и технические специалисты, конструктор ракетно-космической техники Глушко, летчик и участник арктических экспедиций Михаил Водопьянов, хирург-онколог академик Николай Блохин, поэт Демьян Бедный, а еще Артем Микоян, Алексей Косыгин, писатель Александр Серафимович, в честь которого названа улица, на которой находится Дом. Хореограф Игорь Моисеев. До сих пор во всех подробностях сохранилась квартира знаменитой балерины Улановой – огромное количество людей, повлиявших на Историю.

/fotki.yandex.ru/next/users/evge-chesnok ov/album/173001/view/962819?page=1" target="_blank">
vge-chesnokov/album/173001/view/962817?p age=1" target="_blank">

Отдельно в ряду знаменитостей, живших в Доме на набережной, стоит имя писателя Юрия Трифонова - автора повести «Дом на набережной», что впоследствии вытеснило первоначальное «Дом правительства».
Семья Юрия Трифонова проживала в этом доме и его родители в 1937-1938 годах оказались в жерновах сталинских репрессий. В основе повести - реальные события, происходившие с жильцами Дома.

2 ноября 1989 года считается днём рождения краеведческого музея «Дом на набережной», директором которого является Ольга Романовна Трифонова: «Мы находимся в бывшей квартире, если грубо сказать,- вертухая, а если вежливо сказать,- охранника первого подъезда, самого престижного подъезда Дома на набережной. После перепланировки музей получил ещё одно помещение, где воссозданы интерьеры жилой комнаты.

Музей организовала жительница дома, женщина фантастической энергии Тамара Андреевна Тер-Егиазарян (1908-2005). Со временем народный музей преобразовался в муниципальный, а затем - в государственный.

Посетителей встречает чучело пингвина, привезённого когда-то из северной экспедиции лётчиком Ильёй Мазуруком (то ли пингвин сам забрался в самолёт, то ли лётчики захватили животное на память.

Воссоздана среда обитания партийных работников и советской интеллигенции 1930-х (личные вещи, фотографии, подлинная мебель, выполненная по эскизам главного архитектора дома Б.М. Иофана)

Все экспонаты переданы в дар музею жильцами дома, некоторые даже были случайно найдены. Прежнее поколение умирает или продает квартиры, въезжают новые жильцы, они выносят на помойку возле дома бесценные свидетельства истории и культурные ценности: старинные фотографии знаменитых людей, предметы быта и одежды.

Например, могут вынести генеральский мундир крупного советского военачальника или стеклянные фотопластинки известного фотографа.
А сколько всего интересного рассказывали старые жители Дома на набережной!

экскурсии проводятся под включенный патефон

Личные вещи жильцов дома. Фрагмент экспозиции Музея «Дом на набережной»

Особую ценность и гордость сотрудников музея составляют архивы. Здесь сохранилась переписка репрессированных жильцов здания, многочисленные документы, даже личные записи и дневники.

Фуражка нквдешника ненастоящая.

В Доме на набережной жили и жертвы, и палачи: кровавый Г. Ягода, нарком-убийца Ежов, Вышинский, Каганович, или человек, участвовавший в расстреле царской семьи (позднее Филипп Голощёкин был арестован по обвинению в троцкизме и расстрелян). Здесь всё перемешалось, как и во всей русской истории ХХ века.

Портрет Сталина, нарисованный кем-то из жильцов

Юрий Трифонов в романе «Время и место» написал великую фразу: «Это были времена величия малых поступков».
Например создатель Ботанического сада Николай Цицин однажды увидел во дворе мальчишек с грудным ребёнком. Оказалось, что ребята услышали плач, тайком залезли в опечатанную квартиру соседей и нашли в стенном шкафу младенца. Обласканный властью академик не прошёл мимо, взял ребёнка «врагов народа» и велел своей домработнице увезти его в деревню. Так он спас одну жизнь.

Сейчас уже трудно отделить легенды от фактов…Среди самых «прославленных» призраков дома - безымянная дочь командарма. Якобы ее отца и мать арестовали днем на службе, а когда вечером пришли за ней, девушка отказалась открывать дверь, пригрозив чекистам отцовским наганом. Рисковать, по легенде, они не стали и просто забили окна и двери в квартиру, отключив воду, свет и телефон. Девушка долго просила о помощи, затем крики из замурованной квартиры стихли. С тех пор призрак дочери командарма якобы иногда появляется ночью на набережной перед Театром Эстрады.

В доме, с которым связано столько трагически оборванных судеб, произошла реальная история с одной из современных жительниц дома, которую преследовал полтергейст. Когда подняли архивы на её квартиру, выяснилось, что в годы репрессий всех жильцов расстреляли.
Но мало ли таких квартир было в Доме на набережной? В те годы расстреливали и ссылали целыми семьями, а освободившиеся площади снова быстро заселяли.

Еще одна легенда Дома на набережной, мальчик-пророк Лева Федотов,который в своих дневниках якобы предсказал Вторую мировую и то, что СССР будет поначалу нести большие потери, а война примет затяжной характер.

В центре зала есть инсталляция, посвящённая людям, погибшим в 1937 году, и милые люди из какого-то заводика в Останкино помогли найти куски колючей проволоки старого образца.

Музей «Дом на набережной» - это не только музей истории всех жителей дома 1930-50-х гг., но и истории страны. Здесь сохранился концентрат истории, культуры, политики. Здесь сохранились материальные свидетельства прошлой жизни: предметы быта, фотографии.
Удивительным образом, здесь продолжают жить люди той эпохи, некоторые перевалили свой 100-летний юбилей. в Доме на набережной жило и продолжает жить большое количество долгожителей.

С 1997 ежегодно, в марте, проводятся выставки и встречи "Столетия", посвященные памяти тех жителей Дома, кому бы исполнилось 100 лет в прошедшем году.

Адрес: Берсеневская набережная, д. 20

Как добраться до Дома на набережной: ст. метро Кропоткинская

У этого здания существует несколько названий. Дом на набережной, Дом правительства, Первый Дом Советов, Дом ЦИК и СНК СССР — все это относится к комплексу, расположенному на Берсеневской набережной Москвы-реки на Болотном острове. Даже адреса у дома два, официальный - улица Серафимовича, дом 2, и иногда используемый - Берсеневская набережная, дом 20. Так случилось потому, что подъезды дома выходят на две улицы - Серафимовича (Всехсвятская) и Берсеневскую набережную. Место, на котором стоит Дом на набережной, в старину называли Болотом.

После того, как в 1918 году статус столицы СССР получила Москва, сюда переехало множество госслужащих. Несмотря на то, что их расселяли в дома Советов, которыми служили в том числе гостиницы Националь и Метрополь, мест все равно не хватало. В 1927 году было принято решение о строительстве специального жилого комплекса для государственных служащих. В состав комиссии по строительству вошли Алексей Рыков, Авель Енукидзе, архитектор Борис Иофан и глава ОГПУ Генрих Ягода. Было решено, что квартиры в новом доме будут предоставлять только членам ЦК ВКП(б), Комиссии партийного контроля, наркомам и их заместителям. Впоследствии в дом стали заселять военачальников, писателей и артистов, Героев Советского Союза, старых большевиков, служащих Коминтерна, героев войны в Испании и так далее.

Строительство жилого комплекса шло с задержками, часто возникали различные трудности, и в сентябре 1930 года Комитет решил перебросить на строительство Дома до 850 квалифицированных рабочих с других объектов, а также в первую очередь направлять сюда рабочих с Биржи труда. Планировалось закончить строительство в ноябре 1930 года, но план этот остался невыполненным. Значительно возросла и смета - вместо запланированных 14-15 миллионов рублей, общая стоимость объекта в ноябре 1930 года оценивалась в 24 миллиона рублей, а 1 января 1932 года для окончания работ потребовалось еще около 4-х миллионов. Дом на набережной был достроен в 1931 году. Но некоторые службы ввелись в эксплуатацию только в 1932 году.

По замыслу архитектора Бориса Иофана фасад дома должен был быть желтовато-красным, органично сочетаясь с Кремлем. Но то ли по причине недостатка средств, то ли потому, что рядом работала Центральная трамвайная электростанция, которая сильно коптила, и все равно испортила бы изначальный цвет, здание выкрасили в невзрачный грязно-серый.

Долгое время дом правительства на Берсеневской набережной являлся самым крупным жилым комплексом в Европе. Он располагается на площади в три гектара. Всего в нем 24 подъезда и 505 квартир. На каждом этаже было всего две квартиры. Пол в квартирах был выложен дубовым паркетом, потолки украшала художественная роспись, выполненная художниками-реставраторами из Эрмитажа. На кухне имелось отверстие для трубы самовара и выход к грузовому лифту, на котором вывозили мусор. Лифтом управлял вахтер. Наверх пассажир ехал с ним, а для того чтобы спуститься, приходилось стучать по металлической двери шахты, вызывая его, или идти пешком.

Гордостью архитектора Иофана были балконы дома. Зимой на них можно было заливать катки, а летом кататься на велосипедах. Дочь секретаря ВЦСПС Ивана Перепечко Елена в своих воспоминаниях пишет, что на балконе их квартиры она делала горку и каталась с нее на санках, а отец на балконе держал медвежонка, которого привез из Хабаровска.

В состав комплекса входил клуб (сейчас в нем размещается Театр эстрады), кинотеатр Ударник на полторы тысячи мест, спортивный зал, универмаг, прачечная, амбулатория, сберкасса, отделение связи, детский сад и ясли.

Кинотеатр Ударник планировался как домашний кинозал для жильцов комплекса, но в него могли попасть и обычные зрители. Здесь проходило по 8-10 киносеансов в день, первый начинался в 8 утра, а последний - в 22:45. Несмотря на самые дорогие билеты в Москве, зал Ударника никогда не пустовал. В нижнем фойе перед сеансом часто выступали Утесов, Шульженко, Ружена Сикора. Здесь можно было услышать такую диковинку как джаз-оркестр, несмотря на то, что джаз находился на полулегальном положении. Многие приходили в кинотеатр именно на эти концерты, а не на киносеанс. Стены нижнего фойе украшали картины, которые впоследствии пополнили экспозицию Пушкинского музея. Зал был рассчитан на 1 200 мест. Общая площадь кинотеатра составляла 5 000 квадратных метров. Для демонстрации кинофильмов использовалась самая современная на то время техника - системы Шорина. В 1935 году в Ударнике прошел первый в истории советского киноискусства Московский международный фестиваль. За пятьдесят лет существования кинотеатра его посетило 100 миллионов зрителей. Стомиллионный зритель получил ценный подарок и право бесплатного посещения кинотеатра пожизненно.

Как уже говорилось, на месте нынешнего Театра эстрады располагался клуб Верховного Совета имени Алексея Рыкова. В составе клуба был детский кинозал, столовая, спортзал.

В центре трех внутренних двориков размещались круглые фонтаны. В свое время возле них пили шампанское летчики Чкалов и Водопьянов, играл на гармошке шахтер-рекордсмен Стаханов, кормил голубей автор "Железного потока" писатель Серафимович, ждал свою любовь автор гимна Советского Союза, композитор и дирижер Александр Александров.

В подвале первого этажа был устроен стрелковый тир, в котором пионеры, проживавшие в доме, зарабатывали значок "Юный ворошиловский стрелок". У жителей элитного дома также имелся свой гараж. В соответствии с духом времени здесь работала комендатура, контролирующая каждый шаг любого жильца. Также имелась служба, которая контролировала служащих комендатуры. Под крышей располагалась секретная комната, о которой не знали даже самые высокопоставленные жильцы. В ней находилась аппаратура для прослушивания всех телефонов дома. Горячая вода поступала в здание по теплоцентрали.

Помимо, собственно, проекта здания, архитектор Иофан также сконструировал мебель для квартир и учреждений всего комплекса. Это тяжелая монументальная мебель из мореного дума и темно-коричневого ледерина, очень практичная и лишенная излишней декоративности. Во всех квартирах за редкими исключениями мебель была унифицирована и выглядела совершенно одинаково. Кроме того, квартиры были укомплектованы всем вплоть до посуды, подсвечников, а по мере необходимости жильцы снабжались всеми расходными материалами, такими как салфетки, полотенца, спички и прочее.

Все предметы обстановки имели инвентарные номера. При вселении жильцы подписывали акт приемки, в котором было учтено все, от оконных шпингалетов до дубовой крышки унитаза. При вселении жилец также получал памятку, в 12 пунктах которой разъяснялось все, вплоть до того, как пользоваться сливным бачком, выключателем, ключом от лифта, гладильной доской, выдвигавшейся из кухонного стола. Такая предусмотрительность не была излишней, ведь большинство жен руководящего состава страны. Да и сами члены правительства, являлись выходцами из глухой провинции, не особо знакомой с достижениями цивилизации.

В каждой семье имелась прислуга, которая обслуживала быт своих хозяев. По талонам в местной столовой можно было получать готовые обеды и сухие пайки, так что готовить было совсем не обязательно.

Интересная особенность дома - в нем нет подъезда № 11. Вероятно, случилось это потому, что в 1930 году на строительстве произошел пожар, проект не укладывался в сроки, и было решено разделить площадь квартир 11-го подъезда между соседними с ним 10-м и 12-м, так как изначально по плану квартиры в этих подъездах должны были принадлежать особо привелигированным лицам. По этой причине квартир в этих подъездах должно было быть лишь по одной. Говорили, что оставшееся пространство контролирующие органы использовали для устройства прослушивания квартир. Надо сказать, что впоследствии многие жильцы дома были репрессированы целыми семьями. По некоторым сведениям, служащие госбезопасности попадали в квартиры по системе мусоропровода, в роли которой выступали грузовые лифты. Арестованных на лифте спускали в подвал, расположенный на минус третьем этаже. Уже оттуда по подземному тоннелю их доставляли прямо на Лубянку. Часто под видом консьержей, лифтеров и комендантов также работали чекисты.

С Домом на Берсеневской набережной связано множество легенд и преданий, но некоторые из них имеют и реальную подоплеку. Так, здесь со своей семьей жил Лева Федотов, автор удивительного дневника, в котором еще почти еще мальчик довольно точно сумел предсказать не только дату начала Великой Отечественной войны, описать ее ход, но и предвидеть некоторые более поздние события. Сам же Лева Федотов в этом же дневнике писал: "Я, правда, не собираюсь быть пророком, но все эти мысли возникли у меня в связи с международной обстановкой, а связать их, дополнить помогли мне логические рассуждения и догадки. Короче говоря, будущее покажет.". Этот юноша прожил недолгую жизнь, и погиб в 20 лет. Несмотря на проблемы со зрением и сердцем, Лев Федотов настойчиво добивался отправки на фронт, но когда его призвали, то грузовик с пополнением, в котором ехал и Лев, попал под бомбежку, юноша погиб.

Сейчас здание объявлено памятником истории и находится под охраной государства. В доме располагаются жилые корпуса, Театр Эстрады, кинотеатр Ударник и множество других организаций. В 1988 году здесь открылся краеведческий музей, организованный по инициативе Т.А. Тер-Егиазарян, жившей в Доме на набережной с 1931 года.

Поначалу это был общественный музей, а с 1998 году он получил статус государственного. В музее хранятся материалы, рассказывающие о знаменитых жильцах Дома на набережной.

Каждый дом, особенно если это не типовая многоэтажка, имеет свой характер. Вокруг старых строений с годами возникает определенная аура, которую могут почувствовать как жители и гости, так и прохожие. Одно из самых известных московских зданий - Дом на набережной, безусловно, обладает сильной энергетикой.

Настроение, которое он вызывает, вряд ли можно назвать радужным, и это связано с его необычной и отчасти трагической историей.

История дома

Двенадцатиэтажный дом номер два по улице Серафимовича, занимающий площадь около трех гектаров, получил название «Дом на набережной» с легкой руки писателя Юрия Трифонова, чья семья жила здесь в 30-е годы прошлого века. А официально это здание именовалось Домом правительства или Домом ЦИК и СНК СССР.

Он был построен в 1931 году специально для партийной элиты того времени по проекту знаменитого архитектора Бориса Иофана. Здесь жили известные ученые, герои гражданской войны, герои Труда, известные писатели и деятели культуры. Здесь жила великая балерина Уланова, в доме до сих пор существует ее мемориальная квартира.

Одним из первых жителей дома был Куйбышев. Здесь проживали Жуков и Тухачевский. А квартиру номер 37 занимала Светлана Аллилуева, дочь Сталина.

В доме был построен кинотеатр «Ударник», являвшийся по тем временам самым большим кинозалом Москвы. В этом доме был открыт спортивный зал, универмаг, клуб, ставший впоследствии театром Эстрады. Можно сказать, что Дом на набережной стал одним из первых элитных жилых комплексов столицы.

Первоначально это было здание гостиничного типа. Одна из старейших жительниц этого дома, Тамара Тер-Егиазарян, скончавшаяся в 2009 году, рассказывала, что жильцы въезжали в квартиры, полностью обставленные мебелью. Здесь было все, включая посуду. Можно было даже получить постельное белье. Жильцам не было необходимости готовить, ведь на первом этаже здания находилась столовая и прачечная. Именно поэтому кухни в этом доме удивительно маленькие.

Потолки в квартирах были покрыты художественной росписью, на полу дубовый паркет. Из кранов текла горячая вода, что в то время было чем-то невероятным. Вся обстановка была продумана до мелочей, а предметы имели инвентарные номера, при въезде жильцы расписывались в получении мебели и посуды.

Дом на набережной был символом роскоши и власти. Многие завидовали счастливым новоселам, получившим жилье с видом но Кремль, не подозревая, какое страшное будущее ждет многих из них. К сожалению, из двух тысяч жителей этого дома, 700 человек стали жертвами репрессий во время Большого террора в 30х годах прошлого века. Трагическая судьба людей, исчезавших ночами из квартир целыми семьями, наложила отпечаток на отношение последующих поколений ко всему дому.

Загадки и легенды Дома на набережной

Мрачная аура дома, которую чувствуют многие москвичи, связана с историей места, на котором выстроено здание. Когда-то здесь было болото, где казнили государственных преступников, здесь же пролегал путь, по которому гнали каторжников к местам заключения.

В 16 веке место, где ныне возвышается Дом правительства, считалось гиблым. Бояре, пытавшиеся выстроить здесь хоромы, трагически погибали один за другим.

Говорят, что дом на набережной был построен прямо на старинных надгробиях, хотя, возможно, это пустые слухи.

Одна из главных загадок Дома на набережной связана с таинственным 11-м подъездом. То есть, в доме есть десятый подъезд, после которого следует двенадцатый, а одиннадцатый отсутствует.

Со стороны двора как раз между этими двумя подъездами есть маленькая дверь, ведущая на узкую темную лестницу. Официальная версия заключается в том, что 11-й подъезд был предназначен для нужд рабочих и другого персонала, обслуживающего дом. Однако в народе ходит молва, что этот узкий проход использовали сотрудники НКВД, для того чтобы слушать, что происходит в квартирах.

Говорили также, что из здания тянутся подземные ходы на Лубянку и в Кремль, и что арестованных спускали на лифте в подвальные помещения, а оттуда напрямую этапировали в застенки.

Ходят слухи, что Дом на набережной полон призраков расстрелянных жильцов, которым так и не удалось освоиться на новом месте обитания.

Так, есть известная легенда о Дочери Командарма, который был арестован вместе со своей женой на службе. За их дочерью пришли вечером. Однако она наотрез отказалась открывать дверь, угрожая тем, что застрелит из отцовского нагана первого, кто войдет в квартиру. Нарком Ежов распорядился наглухо забить двери квартиры и отключить воду, свет и телефон. Целую неделю узница звала на помощь, но потом крики стихли. И неизвестно, погибла ли она от голода, или застрелилась. Местные жители утверждают, что с той поры ее призрак часто можно встретить на набережной около Театра Эстрады.

Рассказывают странные истории о музыке и голосах, доносящихся из пустых квартир Дома на набережной. До сих пор жильцов пугают ночами странные звуки, несущиеся из-за стен.

Кстати нынешние обитатели дома отмечают удивительно хорошую слышимость между квартирами. Говорят, что это не строительный брак, а намеренно созданная особенность конструкции, которая позволяла сотрудникам НКВД слушать разговоры знаменитых жильцов.

Дом на набережной в наши дни

Сейчас Дом на набережной, как и прежде, представляет собой место, где живут известные люди. Это и актриса Наталья Андрейченко, и Александр Домогаров, а также семья бывшего министра здравоохранения Юрия Шевченко.

В доме силами жильцов организован музей, посвященный памяти жертв сталинских репрессий. Кроме того, в музее воссоздана обстановка 30-х годов прошлого века, экспозиция имеет историческую и образовательную ценность.

Дом практически не изменился за долгие годы. Он не пострадал во время немецких бомбардировок, пережил и послевоенную разруху. Сейчас он является памятником истории и охраняется государством.

Несмотря на зловещие слухи, окружающие это здание, самые старые жители любят его и не считают несчастливым. Для кого-то Дом на набережной является символом горя и страха, а для кого-то – это просто дом, напоминающий о детстве.

Видео:

Его называли и Дом ЦИК, и ДоПр – Дом Правительства. Но для многих москвичей он навсегда останется Домом на набережной. Виктория Терехова, вдова писателя Михаила Коршунова, переехала сюда в 1934 году пятилетней девочкой, когда ее отца Романа Яковлевича Терехова, первого секретаря Харьковского обкома партии Украины, перевели в Москву на должность члена комиссии госконтроля - под неусыпное око "отца народов". Сталин хотел, чтобы и друзья, и враги всегда были "под рукой".

В нескольких метрах от Кремля разместилось почти все руководство страны – до работы рукой подать. Но вот вопрос, почему партийную элиту решили поселить на месте бывшего болота? И еще несколько загадок. Как житель Дома на набережной, простой советский школьник Лева Федотов, заранее узнал о нападении Гитлера на СССР? И почему люди, невзирая на более чем сомнительную репутацию дома, до сих пор с маниакальным упорством стремятся заполучить здесь жилплощадь?

О тайнах Дома на набережной - в репортаже телеканала "Москва Доверие".

Проклятое место

В 1918 году правительство молодой советской республики переехало из Петрограда в Москву. Чиновники и их семьи заселились в гостиницы: "Националь", "Метрополь", "Петергоф" в одночасье были переименованы в Дома Советов. Однако жилплощади для новых хозяев страны не хватало. Поэтому вскоре власти постановили построить Дом ЦИК и СНК Союза СССР для ответственных работников.

Под строительство был выделен участок на Берсеневской набережной. По предположениям историков, именно здесь в XVI веке располагалось пыточное подворье царского опричника, верного пса Ивана Грозного Малюты Скуратова. Это подтверждали и результаты раскопок. Археологи не раз обнаруживали и кандалы, и человеческие черепа.

"Наш дом, такой же кровавый, должен стоять именно на том месте, где жил Малюта Скуратов. Нет другого места", - считает Виктория Терехова.

Одна из самых масштабных советских строек началась 1 июля 1928 года. Чтобы укрепить болотистую почву, Борис Иофан, любимый архитектор Сталина, спроектировал основание, состоящее из трех тысяч железобетонных свай, на которые должна была лечь бетонная "подушка" в метр толщиной. В феврале 1930 года хроническая спешка и прессинг начальства стали причиной пожара в недостроенном доме.

"Пожар был, говорят, на всю Москву. Представляете, дом горит! Приехали все, только, по-моему, Сталина не было, а так полно было всех. И бедного начальника пожарной службы Москвы Тужилкина просто расстреляли", - рассказывает Виктория Терехова.

Товарищ Тужилкин стал первой жертвой Дома на набережной. Чтобы не стать второй, архитектор проекта Борис Иофан аккуратно выполнял все предписания партийного руководства.

"Иофан изначально планировал весь дом покрыть красной мраморной крошкой, чтобы он гармонировал с ансамблем московского Кремля. Но финансы спели романсы, денег не хватило, и поэтому он стал таким серым, угрюмым и печальным, как вся тоска, когда не хватает денег", - говорит актриса, жительница дома Катя Тейзе.

Именитые жильцы

Как бы то ни было, весной 1931-го первый корпус Дома на набережной был сдан. Новая многоуровневая постройка, достигающая 12 этажей, до 1952 года считалась самым высоким зданием Москвы. И это не единственный рекорд Дома ЦИК.

"Мы вошли в Книгу рекордов Гиннеса по числу знаменитых людей, которые жили в этом доме, по числу улиц и городов, названных в честь этих людей", - говорит председатель Совета дома Юрий Стариков.

В Доме на набережной поселились даже родственники самого Сталина.

"Василий Сталин и мы ловили рыбу в Москве-реке. Светлана все ко мне льнула, но мне она не нравилась внешне", - делится сын Всеволода Меркулова, житель дома Рэм Меркулов.

Также в доме жили Лаврентий Берия, Никита Хрущев, кинорежиссер Григорий Александров с женой Любовью Орловой, поэт Демьян Бедный, маршалы СССР Георгий Жуков и Михаил Тухачевский, председатель Госплана Валерьян Куйбышев, хореограф Игорь Моисеев, основоположник движения имени себя Алексей Стаханов, нарком безопасности Всеволод Меркулов.

"Нам дали эту квартиру. Отцу она не нравилась, потому что там было всего три комнаты, но каждая комната была примерно метров на 50-60, и еще была маленькая комнатка домработницы, которая готовила для нас", - рассказывает Рэм Меркулов.

И все это в то время, когда простые москвичи ютились по шесть человек в комнате - из расчета, в среднем, четыре метра на гражданина. Впрочем, Дом на набережной задумывался как модель светлого коммунистического будущего, в котором вот-вот окажется буквально каждый советский человек. Разумеется, все станут равны. И у обычного слесаря, и у академика будут одинаковые крепкие табуретки.

Целый город в одном доме

Мебель для квартир была изготовлена по эскизам Иофана в столярных мастерских, расположенных в подвале дома. Мебельный эксклюзив дополняли дубовый паркет и фрески, выполненные приглашенными из Эрмитажа реставраторами. И этим чудеса не оканчивались. В новом доме были: магазины, парикмахерская, поликлиника, почта, телеграф, сберкасса, спортзал, столовая и прачечная. И все это только для избранных.

Одна из самых престижных нынешних концертных площадок Москвы – Театр эстрады – изначально задумывалась просто как клуб, в котором высокопоставленные жители дома могли проводить культурный досуг. Да и кинотеатр "Ударник" тоже был частью его инфраструктуры.

"Любимая игра была – как попасть в кинотеатр "Ударник". Ребята брали пленку, она тогда горела - не столько горела, сколько дымила - и раскручивалась. Они ее поджигали и бросали ровно в очередь. Та начинала раскручиваться, очередь врассыпную, а одно лицо стоит и ждет. Тут же прибежит и покупает билет", - рассказывает Виктория Терехова.

Кстати, у кинотеатра раздвижная крыша. Изначально там планировалось не только показывать фильмы, но и позволять гостям смотреть на ночное небо. Как рассказывает историк Филипп Смирнов, крыша открывалась всего два раза. В первый раз она открывалась в мае и всех собравшихся искусали комары.

После киносеанса можно было совершить променад прямо во дворе. Там росли синие ели, как на Красной площади, а на воротах дежурила вооруженная охрана.

"Здесь жил академик известный. На территории были фонтаны и, как ни странно, разгуливали пингвины, потому что он привез их с собой и выпускал их на улицу. Они стали такими друзьями нашего двора", - рассказывает Катя Тейзе.

Жители исчезают

Когда в декабре 1931-го по соседству снесли храм Христа Спасителя, вряд ли кто-то из жильцов-небожителей придал этому большое значение. Однако, начиная с этого момента в Доме на набережной надолго поселились горе и страх. Одним из первых был арестован Александр Иванович Мильчаков, занимавший должность начальника Главного управления "Союззолото".

"Одним из пунктов обвинения было то, что он избрал особо тонкий метод вредительства путем перевыполнения плана", - рассказывает история и жительница дома Нина Зверева.

Арестовать, посадить, расстрелять могли за что угодно и кого угодно. В середине 1930-х страна узнала, что такое чистки, но обсуждать вслух это новое слово советского лексикона никому не приходило в голову. У Дома на набережной были свои уши и глаза. Оказалось, что информаторами были вахтеры, которые служили в доме. У них были ключи от всех квартир, вне зависимости от статуса обитателя. НКВД могло не утруждать себя звонком в дверь.

В доме жили как жертвы, так и палачи. Причем нередко вчерашний палач вскоре сам становился жертвой. Чтобы завладеть вожделенными квадратными метрами, записные стукачи строчили доносы на жильцов, занимали их жилплощадь и некоторое время спустя тоже исчезали.

"Мой муж, которому было всего семь лет, когда арестовали его отца, был свидетелем ужасных трагедий, когда, скажем, он входит в ванную, а там повесился мальчик, потому что у него арестовали до этого отца, потом мать. Он с сестрой оставался с бабушкой, но арестовали и бабушку, а детей собирались отправить в детдом. И мальчик повесился", - рассказывает жительница дома Нина Зверева (Мильчакова).

В доме жил и ребенок, который публично отказался от своих родителей. После этого с ним никто не разговаривал.

Тоннель до Кремля и предсказания Левы Федотова

Дети есть дети. Ужасы Дома на набережной не могли заглушить мальчишескую жажду приключений. Пацаны были одержимы идеей отыскать подземное логово Малюты Скуратова.

"Миша Коршунов, его была идея, что отсюда из подземелья под Домом на набережной был тоннель до Кремля", - рассказывает Рэм Меркулов.

Миша Коршунов, будущий писатель и муж Виктории Тереховой, был уверен, что этот тоннель берет начало в старинной церкви Николая Чудотворца, расположенной рядом с Домом ЦИК. Он и стал первым местным диггером, хотя этого слова, конечно же, тогда тоже не знали.

"На схеме идет разветвление: одна ветвь к Кремлю, а друга – к дому Пашкова. Но когда ребята полезли, они попали в ловушку", - добавляет Виктория Терехова.

Двигаться по сужающемуся подземному коридору было все труднее, и ребята решили отправить в прорыв самого худенького – Леву Федотова. Он застрял. Мальчишки вытаскивали его почти полчаса. Позже Лева детально описал это приключение в своем дневнике. Возможно, эта потрепанная тетрадка – самая большая тайна Дома на набережной.

Худенький, болезненный девятиклассник Лева однажды вечером сел за письменный стол, послюнявил карандаш и описал практически весь ход грядущей войны. Из дневника Левы Федотова: "Честно фашисты никогда не поступят. Они наверняка не будут объявлять нам войну, а нападут внезапно и неожиданно, чтобы путем внезапного вторжения захватить побольше наших земель".

Сегодня копию таинственного дневника, несколько лет спустя обнаруженного под диваном Левы, бережно хранит подруга его детства Виктория Терехова.

"Я думаю, что война начнется или во второй половине этого месяца, то есть июня, или в начале июля, но не позднее. То, что немцы страшатся нашей зимы, это я знаю так же, как то, что победа будет за нами". Сравнивая с дневниками, генерал-лейтенантом, по-моему, был, Гальдер, один из разработчиков плана "Барбаросса", так у Левки и у Гальдера один к одному идет", - говорит Терехова.

Однако Гальдер предсказывал военный крах СССР в течение 14 дней. Прогнозы Льва Федотова оказались гораздо точнее.

Из дневника Левы Федотова: "Запись от 21 июня 1941 года. Откровенно говоря, в последние дни, просыпаясь по утрам, я спрашиваю себя: "А может в этот момент на границе уже грянули первые залпы?".

"Когда объявили войну по радио, я не могла понять, почему папа, мама такие взволнованные. Мы же сейчас малым ударом врага откинем и все", - говорит Терехова.

Быстро откинуть врага не удалось. Дом на набережной зажил по законам военного времени, провожая своих жильцов, кого – на фронт, кого – в эвакуацию. Но, даже опустев, оставался одной из главных мишеней для авиации врага.

"Была очень мощная противовоздушная оборона. Стояла противозенитная батарея, обслуживалась девушками. И попала прямая бомба на одну из батарей, все девушки погибли", - рассказывает Стариков.

Через долгих четыре года сбылось еще одно предсказание московского школьника. Просторы СССР действительно стали могилой фашизма. Единственное, чего не смог предсказать Левка, – собственную судьбу. Рядовой Советской Армии Лев Федотов в ходе вражеского авианалета погиб в учебном лагере под Тулой. Тем временем, Дом на набережной встречал своих жильцов, возвращающихся с фронта и из эвакуации. Причем не слишком радушно. Многие квартиры были заняты, вещи пропали.

"Управляющий домом и еще какой-то его комендант обошли все квартиры и все, что плохо лежало, вывезли. Очень много вывезли. Их расстреляли потом", - говорит Терехова.

Сразу после войны Виктория Терехова вышла замуж за своего соседа Мишу Коршунова.

После войны

"Мы с Мишкой поженились, мы же самостоятельные, мы сами можем, но все время есть хотелось", - рассказывает Терехова.

Для послевоенного времени свадьба была шикарной – вареная картошка, селедка и медицинский спирт. Кто тогда мог предположить, что новые потрясения уже не за горами – великий вождь умер, а его жертвы начали возвращаться домой. Накопившийся страх порою выливался в агрессию. Люди не знали, кому предъявить счет за миллионы погубленных и поломанных жизней.

"Это дало основания некоторым нашим публицистам предать анафеме наш дом и говорить о том, что, может быть, даже надо было бы вообще снести его с лица земли, о том, что надо было бы взорвать этот мрачный дом, стоящий на берегу Москвы-реки. Я считаю, что это совершенно неправильно, потому что, если исходить из этой точки зрения, то получается, надо было бы взорвать всю Россию", - говорит Нина Зверева (Мильчакова).

В 1976-м мир узнал имя советского писателя Юрия Трифонова, чье детство прошло в Доме ЦИК. Впечатления детства, возмужания и тяжелого расставания с домом стали основой книги Трифонова "Дом на набережной". Именно тогда за Домом ЦИК и закрепилось более романтическое название – Дом на набережной. Однако сам автор больше никогда не переступал его порога.

"Литературное начальство спросило у меня, не хотим ли мы поселиться, переехать в Дом на набережной в большую квартиру четырехкомнатную. И когда я об этом сказала Юрию Валентиновичу, он сказал: "Неужели ты думаешь, что я хочу туда вернуться?", - рассказывает директор музея "Дом на набережной" Ольга Трифонова.

Тем не менее, под эту крышу мечтали вернуться многие, уже не из желания подчеркнуть свой статус и прильнуть к бесплатной кормушке, просто по старой памяти. Все, кто не захотел отречься от Дома на набережной, каким бы кровавым ни было его прошлое, создали в его стенах музей, который возглавила вдова писателя Юрия Трифонова Ольга. Сама она никогда здесь не жила, но благодаря рассказам мужа знает каждую ступеньку не хуже, чем те, кто родился в Доме ЦИК.

Наши дни

Призраки невинно расстрелянных и сосланных переселились в специальные папки музея. Всего более 500 личных дел прежних обитателей дома. Чувствуют ли нынешние жильцы их незримое присутствие?

"Я живу здесь относительно недавно, и я несколько ночей вообще не могла заснуть. Какое-то ощущение тревоги и тяжести. Потом я поняла, что все-таки это такая давящая атмосфера дома, который действительно с кровавой историей. И тогда я решила прибегнуть к помощи священника. Милостью Божьей его освятили, и после этого атмосфера совершенно изменилась, и все теперь спят как младенцы", - рассказывает Катя Тейзе.

Несмотря на мрачное прошлое, сегодня квадратные метры Дома на набережной – золотая жила.

"Дом на набережной сейчас является одним из лидеров на рынке элитной недвижимости по цене метра, но многие въехавшие сюда жильцы из нуворишей жалуются на то, что инженерные коммуникации, построенные по стандартам 1940-х годов, не выдерживают современных нужд. Так, например, в часы пик потребления вода до одиннадцатого этажа не доходит", - рассказывает историк Филипп Смирнов.

Разумеется, атмосфера в доме с видом на Кремль изменилась. Стены его выкрашены светлой краской, неподалеку высится восстановленный храм Христа Спасителя. Словом, дышится легко. И за дымкой лет блекнет кровавый оттенок прошлого. Старые жильцы дома, несмотря на все пережитые беды и страдания, старается вспоминать о родных стенах только хорошее.

Говорят, жители до сих пор иногда видят печальные силуэты в сгущающихся сумерках, слышат странные шорохи и едва различимые ухом сдавленные рыдания. Или это всего лишь игра воображения? Выветрится ли когда-нибудь окончательно из этих стен запах подозрения, страха и предательства? Как знать. В дневниках Левы Федотова об этом нет ни слова.

Огромное серое здание на берегу Москвы-реки давно привлекало мое внимание. Шла ли я по Большому Каменному мосту от Кремля, или гуляла по Острову, – эта постройка всегда бросалась в глаза и казалась какой-то мрачной и загадочной. Еще в детстве я слышала легенды, будто подвал этого дома связан с Кремлем подземным ходом под рекой, но внешне это было простое и ничем не примечательное серое здание по адресу: улица Серафимовича, дом 2. Представьте мое удивление, когда я узнала, что внутри, в квартирах, скрывается ручная роспись работы петербургских мастеров, а история Дома на набережной началась 90 лет назад. В те непростые для страны времена, когда столицей молодого государства стала , в город приехали сотни чиновников, которых надо было где-то поселить. А начала 20 века была малоэтажной, тихой и даже местами деревенской. Правительство нашло выход из положения и построило дом, ставший легендой. Об одном из самых известных и вместе с тем таинственных зданий столицы читайте в нашем обзоре.

История строительства Дома на набережной

Для кого строили дом

Как я уже написала выше, Дом на набережной или, как его называют официально, Дом правительства начали строить в связи с появлением в Москве огромного количества деятелей Советского правительства. Изначально приезжих селили в роскошных центральных отелях – «Национале» и «Метрополе», однако места всем все равно не хватало, к тому же обострился бытовой вопрос: в один гостиничный номер селили по две-три семьи, и это неизбежно порождало конфликты. А чиновники, по замыслу правительственной верхушки, должны были думать о будущем страны, а никак не о бытовых мелочах.

Вопрос надо было срочно решать, и в 1927 году была создана специальная комиссия. Главным архитектором проекта стал Борис Михайлович Иофан (ударение на последний слог). Он был наиболее известным архитектором, который работал в так называемом «сталинском» стиле. В этом кадре Борис Михайлович – крайний слева. В центре – его супруга Ольга Мещерская, она была старше мужа на 8 лет.

После учебы в Италии архитектор вернулся в Советский Союз и вскоре стал работать над правительственными заказами (например, спроектировал санаторий в Барвихе). Однако самым известным его проектом стал монументальный Дворец Советов. По замыслу Иофана, здание должно было стать девятой сталинской высоткой и самой высокой постройкой в мире – целых 420 метров.

Его планировали построить на месте Храма Христа Спасителя, и потому в 1931 году храм взорвали. Мастера успели соорудить гигантский фундамент (хотя было много сложностей из-за размыва грунта на илистом берегу реки), когда началась война. Вскоре металлические конструкции будущего Дворца Советов переплавили в противотанковые «ежи» для обороны Москвы, а после войны появились заботы поважнее и проект заморозили.

Начало строительства

Но вернемся к Дому на набережной. По проекту дом имел 25 подъездов, огромный внутренний двор, и располагался на Острове (официального названия у острова нет, иногда его называют Болотным, Балчугом, Кремлевским или просто Безымянным). Место было выбрано специально поближе к Кремлю и центральным государственным учреждениям, ведь чиновникам должно быть удобно ходить на работу и не тратить на дорогу много времени. С «материком» здание связывали два моста: Малый Каменный и Большой Каменный. Так выглядело здание во время строительства со стороны Пречистенской набережной.

Конечно, расположение Дома было выгодным, однако строительство было непростым: остров представлял собой заболоченную местность с мягкими грунтами и постоянными оползнями. Большую часть острова занимали винно-сахарные склады, а на части территории, отведенной под строительство, находилось древнее Всехсвятское кладбище. Однако в те годы такие вещи мало кого волновали. Строительство шло бодрыми темпами.

Изначально дом хотели выполнить в розовых тонах (чтобы он красиво сочетался с Кремлем за рекой), однако рядом на Острове день и ночь дымила котельная центральной трамвайной электростанции, поэтому чисто в практических целях дом сделали серым. Да и по настроению серый цвет ему был больше «к лицу» – Иофан спроектировал Дом в стиле позднего конструктивизма и здание получилось очень простым и даже несколько грубоватым. Конечно, постройка была уникальной для своего времени: в Москве тех лет редко можно было встретить дома выше 6 этажей, а в доме на ул. Серафимовича, 2, их было целых 12. В доме сделали канализацию, регулярное водоснабжение и центральное отопление. Звучит дико, но в те годы не у всех москвичей была такая роскошь. Очень контрастно выглядел дом со стороны Кадашевской набережной в сочетании с деревянным сарайчиком и дикими берегами Москвы-реки.

Кто жил в Доме на набережной

Наконец, четыре года спустя, в 1931 году, строительство Дома завершилось, и в нем появились первые счастливые жильцы. Помимо госслужащих и чиновников здесь жили выдающиеся деятели культуры (угодные правительству, разумеется). Кстати, само название «Дом на набережной» ввел в обиход писатель Юрий Трифонов (он проживал в 137 квартире), который в 1975 году написал повесть с одноименным названием. Юрий Валентинович так описывает известное здание: «Он был похож на корабль, тяжеловесный и несуразный, без мачт, без руля и без труб, громоздкий ящик, ковчег, набитый людьми, готовый к отплытию. Куда? Никто не знал, никто не догадывался об этом».

Здесь проживал и Демьян Бедный. Поэта несколько раз переселяли из одной квартиры в другую: когда его творчество не нравилось Сталину, жилищные условия Демьяна ухудшали, а когда приходилось по душе, снова возвращали в квартиру попросторнее. Маршалы Георгий Константинович Жуков и Михаил Николаевич Тухачевский, член Политбюро Анастас Микоян, а еще дети Иосифа Сталина – Василий и Светлана – раньше в этом Доме простых людей не бывало. Сейчас, рассказывают, здесь живет Патриарх Кирилл.

Жизнь в Доме на набережной

Дом стал событием всероссийского масштаба. Аналогичной постройки не было нигде в стране, и даже в Европе Дом считался одним из крупнейших (он занимал площадь более 3 гектаров).

Интерьеры и обстановка

Помимо уже упомянутых благ в виде горячей воды и канализации, в Доме были уникальные интерьеры. Квартиры были самые разные: и однокомнатные, и семикомнатные. В маленьких квартирках с видом во двор или на ТЭЦ жили чиновники невысокого ранга, а в больших, просторных, с огромными открытым террасами и видом на кремлевские звезды расселялись маршалы и комиссары. Сейчас, после восстановления Храма Христа Спасителя, из некоторых квартир открываются такие закатные виды.

Балконы в некоторых квартирах были таких размеров, что зимой дети устраивали там горки и катались с них на санках, а летом рассекали на велосипедах.

Потолки квартир расписывали мастера-реставраторы из Эрмитажа, специально приглашенные в Москву. Полы были сделаны из натурального дубового паркета. В каждой квартире было все необходимое для комфортной жизни: изысканная мебель, фарфоровая посуда, постельное белье. Правда, выдавалось все под расписку: каждый предмет был пронумерован, и жильцы, заселяясь в Дом, подписывали опись. Также при заселении жильцам выдавали памятки, в которых было подробно указано, как пользоваться лифтами, сливным бачком унитаза, гладильной доской. Многие жители Дома на набережной были родом из глухой глубинки, и потому такие памятки были необходимы.

Кухни были крошечные: на первом этаже Дома располагалась столовая, в которой жильцы питались бесплатно по талонам, так что готовить не было никакой нужды. В каждую квартиру был проведен грузовой лифт, который вывозил мусор. Именно на этих «черных» лифтах приезжали по ночам сотрудники КГБ, чтобы арестовать очередного изменника родины. Но об этой странице жизни Дома я расскажу позже, а пока во дворах, украшенных фонтанами и газонами, слышится детский смех и гуляет теплый ветерок.

Кстати, двор Дома на набережной довольно уютный: летом здесь прохладно и тихо, а зимой можно укрыться от ветра с реки. Но все равно я чувствую тут какую-то тревогу и, наверное, жить бы здесь не согласилась, несмотря на потрясающее расположение.

В Доме было все: кинотеатр «Ударник» (на тот момент крупнейший кинозал в Москве), клуб (сейчас это театр Эстрады), парковка, тренажерный зал, парикмахерская, детский сад (на самой крыше!), магазины, почта, сберкасса, поликлиника, прачечная. Все было сделано для того, чтобы чиновники и их семьи не отвлекались на решение бытовых проблем, а думали о благе страны.

В каждом подъезде на первом этаже сидел комендант. Вообще под видом комендантов и консьержей работали осведомители. У них были ключи от всех квартир, а информацию о каждом шаге жильцов они сообщали куда следует. Комендант записывал всех посетителей Дома и провожал визитеров лично до нужной квартиры. Обратно надо было спускаться пешком. В 11 вечера вход в Дом для посетителей закрывали.

Загадки Дома на набережной

Рассказывают легенду про таинственный 11-подъезд. Выглядит и вправду странно: после 10-го подъезда следует сразу 12-й! А вместо 11-го лишь маленькая неприметная дверь. Официально она предназначалась для хозяйственных нужд рабочего персонала (только дворников здесь было 20 человек). Однако то, что Дом со всеми его обитателями круглосуточно прослушивался, ни для кого не было секретом. Вот и в 11-м подъезде, поговаривают, находилось бюро сотрудников НКВД, которые вели прослушку квартир. Даже нынешние жильцы отмечают, что слышимость в доме уникальная. Вероятно, это было сделано для того, чтобы облегчить работу спецслужб.

Жители радовались ровно до тех пор, пока не начался период Большого террора. В конце 30-х годов за одну ночь могли пропасть жители соседней квартиры, но никто не мог ничего сделать: люди боялись. Часто чекисты проникали в квартиры на тех самых грузовых лифтах, о которых я рассказывала выше. Возможно, приходили и по подземному ходу из Кремля. Рассказывают, что этот ход тянется от Дома до Храма Христа Спасителя, а потом разветвляется: одна линия идет в подвал Дома Пашкова, вторая – в Кремль. Когда я была в здешнем музее, то спросила об этом сотрудниц. Они ответили, что такого хода не существует, и это все выдумки. Так это или нет, каждый решает сам.

Стать врагом народа в те годы было очень просто. Людей арестовывали целыми семьями. Детей отдавали в специальные детские приемники, а жен арестованных ссылали в АЛЖИР – Акмолинский лагерь жен изменников родины в Казахстане. Сейчас там построен памятный мемориал и работает музей.

Из 2000 жильцов дома более 700 подверглись репрессиям. До сих пор рассказывают, что около театра Эстрады можно встретить призрак девушки, которую замуровали заживо в обесточенной квартире: после ареста всей ее семьи она угрожала застрелить первого, кто к ней войдет. Много печальных человеческих историй хранят серые стены Дома на набережной. Но бывали и счастливые случаи, когда соседи, не боясь властей, спасали из опустевших квартир младенцев, или когда матери спустя долгие годы находили своих детей в детских домах и семьи воссоединялись. Много таких историй бережно хранят сотрудники музея «Дом на Набережной». Если вы хотите узнать больше о самом Доме и о жизни страны в 30-е годы, вам обязательно стоит его посетить.

Музей «Дом на Набережной»

Сейчас Дом на набережной – обычное жилое здание в центре Москвы. Он не пострадал во время вражеских бомбардировок военных лет, и сейчас имеет статус исторического памятника. Попасть в квартиры можно в качестве гостя, если вам посчастливилось иметь там знакомых. Второй вариант попасть внутрь дома – прикинуться покупателем. Сейчас здесь продаются десятки квартир (цены начинаются от 19 миллионов рублей), есть с теми самыми огромными балконами с видом на Кремль.

Однако самый простой и познавательный способ попасть в Дом на набережной – посетить музей, расположенный во внутреннем дворе дома. Его открыли в 1988 году благодаря усилиям старейшей жительницы дома Тамары Андреевны Тер-Егиазарян. Она самостоятельно начала собирать исторические материалы, связанные с легендарным домом. Спустя десятилетие музей получил статус государственного.

Он устроен на первом этаже в бывшей квартире дворника (раньше первые этажи занимали семьи обслуживающего персонала). В убранстве помещений использовали предметы обихода из квартир 30-х годов. Многие предметы принадлежали жильцам Дома. На стенах – портреты репрессированных.

Музей находится в подъезде №1, после входа во двор поверните вправо. График работы музея:

• вторник, среда, пятница – с 10 до 18:30,
• четверг – с 11 до 21,
• суббота, воскресенье – с 11 до 18,
• понедельник и последняя пятница месяца – выходные дни,
• каждое третье воскресенье месяца вход в музей бесплатный.

Полный билет в музей стоит 100 рублей, льготный – 50. Можно заказать экскурсию для группы. Длится она один академический час и стоит от 600 рублей (для группы 1-3 человек) до 2250 рублей (10-15 человек).

Как добраться до Дома на набережной

Как по мне, добраться до знаменитого дома проще всего пешком. Можно совершить приятную прогулку от станций метро Кропоткинская, Полянка, Боровицкая или Третьяковская. Ближе всего от Кропоткинской.

Примерно столько же – один километр – идти от Полянки. Если пойдете от Боровицкой, то полюбуетесь «открыточным» видом на дом.

Если идти лень, садитесь на троллейбус №1 или №33 (от метро Кропоткинская, выход в сторону Храма), или на троллейбусы №4 и №62 от метро Октябрьская. Выходите на остановке «Кинотеатр Ударник».

После посещения музея или прогулки по двору можете пойти по Берсеневской набережной в сторону Храма Христа Спасителя. По пути вы увидите маленький и очень красивый храм Николая Чудотворца в Берсенях, притаившийся в тени Дома. Внутри хранится икона Николая Второго с семьей.

Рядом, в монастырском киоске, продают вкусные булочки с фруктами и ягодами. Вот так интересно переплетается история нашей страны в современной Москве, где есть место всему: революции и религии, императору и партийным работникам.