Вашингтонский консенсус - ловушка, из которой Россия не может выбраться уже четверть века. Об этом говорили на Совете по внешней и оборонной политике в Москве. Причём наличие так называемого вашингтонского консенсуса признают не только эксперты и экономисты, но и российское бизнес-сообщество. Пожалуй, единственным, кто отрицает факты, остаётся российский Минфин.

Ход конём Международный валютный фонд и Всемирный банк сделали в 1989 году. Тогда мировые финансовые гегемоны решили разыграть шахматную партию, основной целью которой было подчинить себе другие страны. Россия, вступив в игру, приняла свод правил экономической политики, в котором был прописан каждый дальнейший ход. Понятно, что при такой игре победитель очевиден.

"ФРС - это глобальный эмиссионный центр мировой валюты - 85% транзакций, 85% расчетов в мире производится в долларах США. Кто владеет печатным станком, кто определяет монетарную политику, тот определяет финансовые потоки в мире. Распределение средств определяется только монетарными циклами США и резервной валютой - долларом", - отметил генеральный директор АО "УК "Спутник - управление капиталом" Александр Лосев .

"При этом сами США предложили всем остальным странам так называемый Вашингтонский консенсус, который требует минимизировать дефициты бюджета, либерализовывать финансовые рынки, регулировать экономику", - добавил Лосев.

В то время как Китай, Индия и Вьетнам, которые не согласились принимать правила Вашингтонского консенсуса, наращивают темпы экономического роста, Россия продолжает играть с МВФ и Всемирным банком в народную русскую игру - "поддавки". Как результат - высокие процентные ставки, удушение отечественного бизнеса, снижение уровня жизни населения.

"Гипотеза о том, что, сокращая денежную массу, мы снижаем инфляцию, а снижение инфляции ведёт к росту инвестиций и экономическому росту - это догма Вашингтонского консенсуса. Она совершенно нигде не работает. Ни в наших условиях, нигде в мире", - подчеркнул экономист, политик, академик РАН Сергей Глазьев .

По оценке Глазьева, в этой политике нет ничего нормального - она действительно ведёт к ловушке. "И из этой ловушки мы не можем выбраться уже 25 лет", - добавил академик.

И пока научное и предпринимательское сообщество наперебой говорят о выходе из-под Вашингтонской гегемонии, российский Минфин, высококлассная работа которого не раз отмечалась за океаном, делает вид, что никакого консенсуса не существует. Единственная игра, в которую играет ведомство - спасение отечественной экономики.

Министр финансов Антон Силуанов заявил, что ему "хочется поспорить с Сергеем Юрьевичем".

"Нужно взвешенно подходить к макро- и денежно-кредитной политике. Основная цель - рост, основная цель - а это низкие процентные ставки и низкая инфляция. Ну и, естественно, тут какой-то Вашингтонский консенсус упоминался. Я, правда, о таком не знаю", - утверждает Силуанов.

Пока российское финансовое ведомство старательно блефует, шахматный конь противника в тандеме с ферзём объявили отечественной экономике шах. Время на спасение ещё есть. Главное помнить, что за выигрышной комбинацией кроется суверенитет и благосостояние граждан.

Специально для сайта «Перспективы»

Петр Яковлев

Яковлев Петр Павлович – доктор экономических наук, руководитель Центра иберийских исследований Института Латинской Америки (ИЛА) РАН.

В условиях глобального кризиса встречи в рамках «Большой двадцатки» стали приметой времени. Ведущие государства современного мира продемонстрировали готовность к сотрудничеству в целях преодоления трудностей в финансово-экономической сфере и формирования новой системы международного регулирования. Практика таких встреч показывает, что для предотвращения будущих потрясений требуются новые идеи и нетрадиционные подходы.

Мировой финансово-экономический кризис кардинально повысил значимость согласованных усилий на международной арене - как в рамках существующих глобальных институтов и организаций, так и в формате многосторонней дипломатии. Это относится и к дипломатии саммитов, получившей в последние годы широкое распространение. Ведущие державы, наряду с деятельностью в многочисленных региональных организациях (Евросоюз, АТЭС, МЕРКОСУР, НАФТА и др.), носившей приоритетный характер, приняли активное участие в антикризисной работе МВФ, Всемирного банка, ВТО и, главное, «Большой двадцатки». Несмотря на изначальную размытость полномочий, «Большая двадцатка» стала основной рамочной структурой для согласования механизмов преодоления рецессии и выработки принципов и инструментов мирового финансово-экономического регулирования.

Рождение и второе пришествие «Большой двадцатки»

Изначальная идея создания глобального форума для проведения неформальных встреч глав государств и правительств самых влиятельных стран мира восходит к 1970-м годам. Ключевой эпизод – встреча лидеров «шестерки» в Рамбуйе в июне 1975 г. Тогда коренные изменения в расстановке сил (вспомним, например, достижение Советским Союзом военно-стратегического баланса с США и «нефтяной кризис» 1973-1974 гг.) потребовали более тесной координации действий ведущих западных держав. Механизм регулярных саммитов «шестерки», а затем «семерки» обеспечивал взаимодействие знаковых мировых фигур, что нередко помогало снимать напряженность и предотвращать (или купировать) международные конфликты. По завершении холодной войны в заседаниях группы начала принимать участие Россия, что превратило «семерку» в «восьмерку». Но возвышение Китая, Индии, Бразилии и ряда других государств, а также развитие международной обстановки в целом потребовали расширения формата встреч на высшем уровне, что воплотилось в проведении саммитов так называемой «Большой двадцатки».

Напомню, что «Большая двадцатка» (или «Группа двадцати», «двадцатка», G-20) была сформирована в 1999 г. по инициативе Канады с целью преодоления последствий мировых финансовых потрясений конца 1990-х гг. и ведения диалога с развивающимися странами, динамично набиравшими экономический и политический вес. Почти десятилетие деятельность G-20 сводилась, главным образом, к регулярным встречам министров финансов и глав центральных банков. Не случайно с момента своего создания группа официально именовалась Group of Twenty Finance Ministers and Central Bank Governors . С началом глобального кризиса формат встреч изменился и расширился, что объяснялось необходимостью согласования антикризисных мер на самом высоком государственном уровне. Для решения этой задачи в ноябре 2008 г. в Вашингтоне и состоялся первый саммит «Большой двадцатки». Другими словами, состоялось второе пришествие G-20.

Именно на вашингтонском саммите был впервые выработан согласованный подход ведущих мировых держав к борьбе с кризисом, заключавшийся в реализации крупнейших стабилизационных программ и конкретных мер по стимулированию и поддержанию экономического роста. В частности, в ходе встречи были достигнуты договоренности о сотрудничестве в ключевых областях международных финансов. Речь шла прежде всего о смягчении последствий кризиса и определении базовых принципов реформирования глобальных институтов с целью предотвращения будущих катаклизмов. Наиболее существенными итогами встречи стали: 1) увеличение представительства развивающихся стран в управлении МВФ и Всемирным банком; 2) упрощение процедур оказания помощи странам, особенно пострадавшими от кризиса. Кроме того, участники саммита призвали все государства воздерживаться от протекционистских действий.

Однако, как показала практика мировой торговли, многие страны (в том числе члены G-20) предпочли не следовать этому призыву, и в большинстве случаев принятые национальные антикризисные программы содержали те или иные меры протекционистского характера. Это, разумеется, не способствовало расширению международных торговых обменов . Более того, по мнению ряда экспертов и политиков, возведение препон в торговле ставило под угрозу дальнейшее развитие процессов глобализации. Влиятельная испанская газета «El País» в этой связи опубликовала статью известного итальянского экономиста Лоретты Наполеони, в которой отмечалось: «Сейчас лозунгом западных лидеров стал призыв «Спасайся, кто может!». И далее: «Внезапно глобализация превратилась в своего рода «дикий Запад», на территории которого не действуют ни законы, ни правила» .

Дипломатические тайны мадридского двора

В ходе подготовки вашингтонского саммита выяснилось, что с момента образования G-20 в составе основных глобальных экономических игроков произошли определенные изменения. Появились новые лидеры, не входящие в число государств-членов «двадцатки». В частности, за ее рамками оставалась Испания, к 2008 г. занявшая место в первой десятке стран по размеру национального ВВП.

Формально Испания не входила в состав «Группы двадцати» на том основании, что ее интересы (как и интересы ряда других европейских государств) представляли делегаты Евросоюза. Но такое положение дел совершенно не устраивало испанский истеблишмент, который стремился говорить на встречах высшего международного уровня «своим голосом». В 2008 г. Мадрид предпринял энергичные дипломатические действия для изменения статус-кво и добился приглашения на саммит в Вашингтоне, а затем – и на другие встречи G-20. Тем самым Испания присоединилась к узкому кругу стран-членов ЕС (Великобритания, Германия, Италия, Франция), которые участвуют в работе «Большой двадцатки» в двойном качестве: как партнеры по Евросоюзу и как суверенные государства. Страна получила возможность на самом высоком уровне изложить свое видение причин и существа мирового кризиса. В частности, давая оценку сложившемуся положению, глава испанского правительства Хосе Луис Родригес Сапатеро заявил: «Ответственность за этот кризис лежит не на семьях трудящихся, не на пенсионерах, не на людях, зарабатывающих на жизнь своим трудом. Этот кризис вызван злоупотреблениями и алчностью финансовой системы. Поэтому ответом правительств должна стать забота о простых людях, о тех, кто нуждается» . Испанский лидер призвал к установлению нового международного порядка, подразумевающего прозрачность мировой финансовой системы, ликвидацию «налоговых оазисов» (разного рода офшорных зон), расширение кредитов развивающимся странам.

Участие Испании в процессе формирования новой системы глобального регулирования (прежде всего в рамках «Большой двадцатки») рассматривалось Мадридом в контексте укрепления международной значимости страны. Не случайно Х.Л. Родригес Сапатеро характеризовал G-20 как «модель глобального управления в XXI веке», подразумевая, что и Испания, по мере преодоления тяжелых последствий кризиса, станет активной составной частью этой парадигмы .

Безусловно, приглашение на встречи G-20 стало важным достижением испанской дипломатии. В то же время Мадрид внес существенный вклад в работу форумов, в формирование новой философии международного финансово-экономического сотрудничества. Этому способствовал ряд обстоятельств.

Во-первых, Испания играет активную роль в Евросоюзе. Так, в первой половине 2010 г. она председательствовала в ЕС. С подачи Мадрида Европейский совет одобрил Стратегию 2020 г., заменившую собой Лиссабонскую стратегию 1990 г. (многие положения которой, к слову сказать, не были выполнены). Новый документ имеет явную антикризисную направленность , поскольку ориентирует ЕС на решение таких вопросов, как обеспечение высокой занятости, поощрение инноваций (планируется совершить подлинный инновационный рывок, подняв расходы на НИР до 3% ВВП), снижение на 20% вредных выбросов в атмосферу, развитие альтернативных источников энергии и энергосберегающих технологий, повышение образовательного уровня населения и сокращение количества бедных на 20 млн человек. 22 июня в Мадриде было достигнуто соглашение о формировании дипломатического корпуса ЕС, который приступил к работе 1 декабря 2010 г. Все эти решения способствовали консолидации позиций стран-членов Евросоюза по целому ряду проблем глобального регулирования, что достаточно четко проявилось в работе «Большой двадцатки».

Во-вторых, в ходе саммитов G-20 Мадрид инициативно использовал свои особые отношения с латиноамериканскими государствами, входящими в «Большую двадцатку»: Аргентиной, Бразилией, Мексикой. Напомню, что Испания взаимодействует с латиноамериканскими странами не только на двустороннем уровне, но и в специфическом многостороннем формате – в рамках формирующегося Ибероамериканского сообщества наций (ИСН) . Саммиты ИСН в Португалии (2009 г.) и Аргентине (2010 г.) прошли в условиях мирового кризиса, который ощутимо (хотя и в различной степени) задел большинство ибероамериканских стран и поставил в повестку дня новые задачи, связанные с принятием антикризисных мер и перестройкой существующей системы мировых финансово-экономических отношений. В последнее десятилетие в Латинской Америке происходили изменения, которые в период кризиса достигли критической массы и начали определять геоэкономическую и геополитическую обстановку в регионе. Возросший экономический потенциал, модернизация хозяйственных структур, положительные социальные и политические сдвиги обеспечили укрепление международной субъектности ведущих государств латиноамериканского региона. Повысился их удельный вес на мировой арене, усилились переговорные позиции на международных форумах, включая и саммиты «Большой двадцатки». В этом плане испанская дипломатия сыграла заметную роль в деле налаживания контактов и установления взаимопонимания между европейскими и латиноамериканскими странами-членами G-20.

Дипломатия саммитов против глобального кризиса

Дискуссии, начатые в Вашингтоне, были продолжены в Лондоне 1 апреля 2009 г., когда финансово-экономический кризис уже приобрел поистине глобальный характер, что потребовало более эффективной координации международных антикризисных усилий. К этому моменту Испания, сама попавшая в жернова глубокого структурного кризиса, ясно продемонстрировала свою заинтересованность в том, чтобы «Большая двадцатка» стала реально действующим механизмом международного финансово-экономического регулирования, инструментом формирования будущей мировой архитектуры.

В ходе подготовки лондонской встречи в формате «Большой двадцатки» испанские представители выступили с рядом предложений, главные из которых можно свести к следующим пунктам :

§ Официальные власти должны обладать необходимой информацией обо всех значимых участниках финансовых рынков.

§ С целью амортизации цикличных перепадов финансовых рынков необходимо создать резервные фонды, которые станут инструментом региональных и глобальных институтов.

§ Лидеры стран «Большой двадцатки» должны содействовать усовершенствованию методов определения финансовых рисков.

§ Следует поощрять и стимулировать финансовое обучение розничных клиентов банковских услуг, обеспечивать получение ими правдивой и точной предпродажной информации.

§ Необходимо добиться транспарентности компенсационных схем для руководителей высшего уровня и высокооплачиваемого персонала финансовых компаний. Компенсационная политика должна утверждаться акционерами.

§ В будущем, с целью уменьшения морального вреда и восстановления эффективной рыночной дисциплины, финансовые компании должны оценивать потенциальные социальные издержки банкротств, а власти – тщательно изучать имеющиеся механизмы, чтобы научиться снижать негативные последствия провалов финансовых институтов.

§ Собственные ресурсы МВФ (то есть квоты государств-членов) следует увеличить, с тем чтобы укрепить его роль как кредитора последней инстанции. МВФ также должен усовершенствовать совокупность своих долговых инструментов, особенно – укрепив их сопротивляемость кризису.

§ МВФ должен быть уполномочен играть эффективную роль в международном финансовом надзоре, чтобы он мог сфокусироваться на предотвращении кризисов и их скорейшем выявлении. Структуру управления МВФ нужно усилить с целью содействия международному взаимопониманию и обмену информацией.

§ Международные банки развития должны действовать противоциклично, увеличивая чистые финансовые потоки в адрес стран, в периоды снижения экономического роста.

§ В среднесрочной перспективе международным банкам развития целесообразно пересмотреть систему управления и распределения голосов между странами-членами, чтобы быть готовым к новым вызовам. Им следует улучшить взаимодействие друг с другом и с МВФ, особенно в сфере краткосрочного финансирования.

Встреча в Лондоне завершилась принятием нескольких согласованных документов и ряда практических решений. В частности, было решено значительно увеличить ресурсы МВФ (до 750 млрд долл.) и расширить финансирование беднейших стран на льготных условиях. Форум финансовой стабильности, полностью контролировавшийся ведущими западными державами, был преобразован в Совет финансовой стабильности, с включением в него развивающихся стран-членов «Большой двадцатки» . Как отмечалось в специальном коммюнике, Совет призван содействовать стабилизации глобальной финансовой системы и заниматься разработкой правил наднационального финансового регулирования и надзора . Кроме того, было принято принципиальное решение о перераспределении квот в МВФ и Всемирном банке в пользу развивающихся государств и стран с формирующимися рынками (по терминологии МВФ). Это стало серьезным сдвигом в направлении повышения их роли и влияния в мировой экономике.

«Сеульский консенсус» против «Вашингтонского консенсуса»

По мере развития кризиса возникла потребность в оценке эффективности принимаемых антикризисных мер и углублении международного сотрудничества, благодаря чему саммиты G-20 приобрели регулярный характер. В сентябре 2009 г. встреча «Большой двадцатки» прошла в американском Питтсбурге, в июне 2010 г. – в канадском Торонто, в ноябре 2010 г. – в столице Республики Корея Сеуле. На этих совещаниях обсуждались практически все наиболее значимые вопросы реформирования глобальных институтов (в первую очередь МВФ) и формирования механизмов противодействия международным финансовым потрясениям.

Наиболее проблемным был, пожалуй, саммит в Сеуле – пятая встреча глав государств и правительств G-20. К моменту его созыва ряд вопросов международных финансово-экономических отношений достиг большой остроты. В их числе: так называемая «валютная война» (когда отдельные страны осуществляют девальвацию собственных валют с целью повышения конкурентоспособности своих товаров); критика Германией некоторых стимулирующих мер, принятых правительством Б. Обамы; высокие уровни национальных бюджетных дефицитов. Помимо этого, на утверждение саммита была вынесена новая концепция роста мировой экономики и социального прогресса, получившая название «Сеульский консенсус » . Она была призвана сменить предыдущий эталон развития, который был основан на неолиберальных идеях и получил известность как «Вашингтонский консенсус».

Серьезным глобальным вызовом оставался сильный дисбаланс мировой торговли. Ряд стран во главе с Китаем, используя разнообразные конкурентные преимущества, в том числе заниженный курс национальной валюты, добились высокого внешнеторгового профицита, тогда как другие государства (например, США, Испания и еще целый ряд стран-членов ЕС) постоянно имели отрицательное сальдо во внешней торговле. Такое положение, являясь сравнительно терпимым в период экономического роста и финансового благополучия, в условиях кризиса усугубило имевшиеся бюджетные трудности. В результате государства с внешнеторговым дефицитом стали изыскивать дополнительные возможности его снижения. Одним из методов и явилась девальвация национальных денежных единиц, получившая значительное распространение и породившая «валютную войну».

В 2009-2010 гг. «валютная война» дала о себе знать на всех первостепенных полях мировой конкуренции и всерьез обеспокоила международное сообщество, поскольку создала угрозу цепной реакции манипулирований курсами национальных валют и подрыва и без того весьма хрупкого глобального финансового равновесия. Поэтому участники «Большой двадцатки» поставили целью положить предел этой контрпродуктивной практике .

Стремясь найти способ уравновесить международную торговлю, США накануне саммита в Сеуле предложили ограничить профицит и дефицит внешней торговли 4% национальных ВВП. Но эта инициатива (в силу ее полной нереалистичности и сопротивления со стороны Китая, Японии и Германии – основных мировых экспортеров) не получила необходимой поддержки. В итоге один из ключевых вопросов регулирования глобальных экономических связей не нашел радикального и всеобъемлющего решения и остался заложником усилий отдельных государств.

Более существенные позитивные результаты были достигнуты на других направлениях перестройки системы глобального регулирования. Так, по итогам сеульского саммита G-20 Совет управляющих МВФ утвердил ощутимое перераспределение квот в пользу стран с формирующимися рынками и развивающихся государств. Речь шла о получении ими более чем 6% дополнительных квот. Самое большое увеличение коснулось стран-членов БРИК: их суммарный вес в капитале МВФ вырос с 9,13 до 14,17%. В том числе квота Китая выросла с 2,98 до 6,39%, Индии – с 1,95 до 2,75%, России – с 2,49 до 2,71% и Бразилии – с 1,78 до 2,32%. В выигрыше оказалась и Испания, чей экономический рывок в предкризисный период позволил увеличить страновую квоту с 1,43 до 2% . В то же время Европа в целом утратила часть своего влияния, поскольку число ее представителей в Исполнительном совете МВФ (всего их 24, не считая директора-распредителя) было сокращено с 8 до 6.

Положительное значение имело и принятие «Сеульского консенсуса», ставшего элементом международного стратегического планирования и примером системного видения современных глобальных проблем. Одобрив концепцию консенсуса, участники «Большой двадцатки» подтвердили свое намерение разработать многолетний план действий по купированию возникающих кризисных и форс-мажорных ситуаций и достижению стратегических целей многостороннего сотрудничества. Причем указанный план должен опираться на базовые принципы, закрепляющие основные элементы формирующегося экономического и финансового миропорядка.

Основные принципы «Сеульского консенсуса»

§ Акцент на экономическом росте. Международные усилия должны быть ориентированы на обеспечение уверенного, устойчивого и сбалансированного экономического роста, который предполагает сокращение разрыва в уровнях развития между различными странами. Осуществляемая деятельность и проводимая политика должны привести к значительному улучшению перспектив для всеохватывающего роста, выходящего за рамки обычной деловой активности.

§ Глобальное партнерство в целях развития. Привлечение развивающихся государств, в особенности стран с низким уровнем дохода, в качестве равноправных партнеров при уважении их национальных интересов и признании того, что главным фактором, определяющим успех в социально-экономическом развитии, является собственная национальная стратегия роста.

§ Глобальные и региональные проблемы системного характера. Приоритизация действий по решению ключевых глобальных и региональных проблем, таких как региональная интеграция. «Группе двадцати» следует уделить особое внимание системным вопросам, когда возникает необходимость в коллективных и согласованных действиях, в том числе по линии сотрудничества Юг – Юг и многостороннего взаимодействия, в частности, для привлечения ресурсов международных банков развития.

§ Участие частного сектора. Поощрение инвестиционной и инновационной деятельности частных предприятий, признание их уникальной роли в качестве источника знаний, технологий и рабочих мест. Более широкое использование частного капитала в целях развития путем увеличения его потоков, в том числе за счет снижения рисков, улучшения инвестиционного климата и увеличения емкости рынков.

§ Взаимодополняемость. Разграничение, но при этом и дополнение существующих усилий в области развития, недопущение дублирования усилий и концентрация стратегического внимания на тех областях, где у «Группы двадцати» имеются сравнительные преимущества и где она может сыграть важную роль, выполняя свой основной мандат как ведущий форум для международного экономического сотрудничества.

§ Упор на конкретный результат. Сосредоточение внимания на реально осуществимых, практичных и поддающихся оценке мерах по решению четко обозначенных проблем, которые создают серьезные помехи перспективам роста развивающихся стран. Такие меры должны приносить ощутимые результаты и давать значительный эффект.

Многие из развивающихся стран (речь не идет о группе лидеров с формирующимися рынками) оказались в условиях кризиса особенно уязвимыми и стали еще беднее. Поэтому, одновременно с принятием «Сеульского консенсуса», были определены приоритетные области, которые, по мнению членов G-20, требовали вмешательства и реформирования с целью обеспечения устойчивого всестороннего экономического роста и стабильности в этих странах. В число приоритетов вошли строительство объектов инфраструктуры, частные инвестиции и создание рабочих мест, развитие человеческих ресурсов, расширение торговли, облегчение доступа к финансовым услугам, поддержание экономического роста, обеспечение стабильности и продовольственной безопасности, мобилизация внутренних ресурсов и обмен знаниями. При этом подчеркивалось, что создание оптимальных условий для устойчивого экономического роста потребует проведения реформ и преобразований в каждой из указанных областей.

Принимая во внимание выдвинутые в «Сеульском консенсусе» принципы развития и ориентируясь на приведенные выше ключевые области, можно сформулировать главные идеи обновленной стратегии международного развития , которые позволяют говорить о ее принципиальной новизне.

Во-первых, утвердилось мнение, что процветание в современном мире может быть устойчивым только в том случае, если оно будет всеобщим , то есть распространится на максимально возможное количество стран.

Во-вторых, мировой кризис выявил глобальную взаимозависимость , оказав непропорциональное негативное воздействие на наиболее уязвимые государства из числа беднейших стран. (Было подсчитано, что из-за кризиса к концу 2010 г. еще 64 млн человек оказались в условиях крайней нищеты.)

В-третьих, «Группа двадцати» стала (и, вероятно, останется) ведущей площадкой международного финансово-экономического сотрудничества. В этой роли она должна дополнять усилия институтов-доноров: организаций системы ООН, многосторонних банков развития и других учреждений, оказывающих содействие развивающимся странам.

В-четвертых, стратегической целью является формирование новых полюсов глобального роста , в первую очередь за счет развивающихся стран, способных обеспечить диверсификацию источников спроса и предложения и объектов приложения излишков капитала.

В-пятых, опыт последних десятилетий показал, что в современном мире не существует единой универсальной формулы обеспечения успеха в социально-экономическом развитии. Каждая страна должна взять на себя инициативу в деле разработки и осуществления стратегий развития, которые учитывали бы ее индивидуальные нужды и обстоятельства.

Подчеркну, что выстраивание новых контуров мирового порядка на основе принципов «Сеульского консенсуса», сам политический пафос этого документа вполне созвучны воззрениям и подходам руководства Евросоюза, высшие представители которого неоднократно отмечали необходимость коллективных и согласованных усилий в деле преодоления последствий глобального кризиса и выхода на траекторию устойчивого и всестороннего развития. Как заявлял, например, Х.Л. Родригес Сапатеро, финансово-экономические потрясения последних лет преподали миру два главных урока: 1) невозможно преодолеть последствия рецессии в одиночку – необходимы совместные действия; 2) сохранение вопиющего неравенства уровней развития различных государств неизбежно породит новые проблемы и международные кризисы .

В силу такого совпадения взглядов дипломатия саммитов «Большой двадцатки» в политических кругах Европы в основном была оценена положительно. «Решение использовать G-20 в качестве инструмента борьбы с финансово-экономическим кризисом имело фундаментальное значение. G-20 сыграла роль «спасателя» системы, которая протекла со всех сторон», – отмечали в совместной статье бывший министр экономики Испании Педро Солбес и бывший посол этой страны в США Карлос Вестендорп. И далее: «Экономический кризис ясно продемонстрировал неспособность современной модели глобального управления ответить на вызовы XXI века. Создание новой системы управления является одним из приоритетов международной повестки дня. Конечно, G-20 – это не ООН, но «двадцатка» вполне может придать импульс переговорам и стать связующим звеном между институтами, которые должны заняться реформированием миропорядка» .

Выход из кризиса: точки совпадения и разделительные линии

На саммитах «Большой двадцатки» и на других переговорных площадках с помощью методов многосторонней дипломатии не только происходила координация международных усилий по освобождению мировой экономики из тисков кризиса. Там, по существу, формировался становой хребет будущей мирохозяйственной системы, закладывались предпосылки очередного социально-экономического рывка. Главную роль в нем призваны сыграть страны БРИК и другие развивающиеся государства, обладающие значительным потенциалом роста. Как подчеркивалось в документах МИД Российской Федерации, «Группа двадцати» стала уникальным многосторонним механизмом, по сути, антикризисным центром глобального масштаба, способным сближать подходы стран с различными экономическими моделями к решению ключевых мировых проблем» .

Современный период развития международных отношений характеризуется очевидным усложнением мировой политики, перегруппировкой финансово-экономических и политических сил и повышением влияния разнообразных нетрадиционных игроков. Не последнюю роль играет и то обстоятельство, что глобальный кризис, несмотря на все усилия, еще до конца не преодолен. В частности, странам Запада не удалось вполне стабилизировать свою банковскую систему. Острейшей проблемой стал дефицит государственных бюджетов, что поставило на грань банкротства целые государства, в том числе в зоне евро.

Внутри «Большой двадцатки» сложилась сложная конфигурация интересов и противоречий. Многие из этих противоречий не поддаются простому разрешению. Например, «валютная война» может принять латентный характер, но вряд ли будут полностью исключены ее периодические всплески. Существует и ряд других вопросов международного значения, остающихся за рамками достигнутых договоренностей.

Таким образом, саммиты «двадцатки», наряду с имеющимися совпадениями интересов стран-участниц, обнажили и существенные разногласия. Кроме того, встречи мировых лидеров зафиксировали и сделали очевидным геополитическое ослабление позиций США, которые в предыдущие десятилетия практически безраздельно господствовали в международных финансово-экономических институтах.

Каковы перспективы «Большой двадцатки»? Следующий саммит пройдет в 2011 г. во Франции, а в 2012 г. лидеры G-20 соберутся в Мексике. Тем самым «двадцатка» переходит на более спокойный (раз в год) режим встреч на высшем уровне. Это свидетельствует о том, что кризисные проблемы для многих стран стали терять остроту, а ведущим державам мира удалось запустить механизм консультаций и переговоров, который подтвердил свою эффективность и проложил путь к формированию нового типа глобального регулирования. Но человечество находится только в самом начале этого пути.

Примечания:

Первоначально в группу вошли: Австралия, Аргентина, Бразилия, Великобритания, Германия, Евросоюз, Индия, Индонезия, Италия, Канада, Китай, Мексика, Россия, Саудовская Аравия, США, Турция, Франция, ЮАР, Республика Корея, Япония.

По данным МВФ, в 2009 г. в денежном выражении объем мировой торговли товарами и услугами сократился на 11%. – Perspectivas de la economía mundial. Recuperación, riesgo y reequilibrio. Fondo Monetario Internacional, Washington, Octubre de 2010, p. 2.

El País, 27.06.2010.

Declaración del Presidente del Gobierno ante la Cumbre del G-20. Página web G-20, martes, 31 de marzo de 2009. – http://www. La-moncloa.es/recursoslamoncloa/paginaImprimir.html

El presidente del Gobierno considera al G-20 el modelo global de gobernanza para el siglo XXI. – http://www.la-moncloa.es/

Подробнее см.: Петр Яковлев. Ибероамериканское сообщество наций: итоги двадцатилетия. – http://www.perspectivy.info/oykumena/amerika/iberoamerikanskoje_soobshhestvo_nacij_itogi_dvadcatiletija_2010-12-23.htm

Финансовая архитектура посткризисного мира: эффективность решений. Международное исследование. Апрель – май 2009. – www.postcrisisworld.org

Каждому государству-члену МВФ (на начало 2011 г. их насчитывалось 187) назначается квота, которая в целом отражает его удельный вес в мировой экономике. Взносы по квоте являются основными источниками ресурсов фонда. Квота государства-члена определяет число его голосов в управляющих структурах и максимальное финансовое обязательство перед МВФ, а также влияет на размеры финансирования со стороны МВФ.

Первым этот термин ввел в политический оборот министр финансов Бразилии Гидо Мантега.

«Сеульский консенсус в области развития для обеспечения всеобщего роста» был принят 12 ноября 2010 г. в виде Приложения I к Декларации саммита «Большой двадцатки» в южнокорейской столице.

El G20 promete poner fin a la Guerra de divisas. – http://www.bbc.co.uk/mundo/noticias/2010/11

Quota Shares of 20 Largest Members. – http://www.imf.org/

Приложение I к Декларации саммита «Группы двадцати». – http://news.kremlin.ru/ref_notes/769/print

El presidente del Gobierno afirma que combatir las desigualdades de riqueza ayudará a evitar futuras crisis económicas. – http://www.la-moncloa.es/

«Вашингтонский консенсус» - это система из десяти принципов макроэкономической политики, которая была сформулирована американским экономистом Джоном Уильямсоном в его статье, опубликованной в сборнике под его же редакцией. Статья называлась «Что Вашингтон понимает под политической реформой». Уильямсон - сотрудник Института международной экономики в Вашингтоне. Его можно назвать инсайдером, который вращался в вашингтонских кругах, долго проработал в Вашингтоне. В своей научной статье он попытался сформулировать точки консенсуса вашингтонских политиков и экономистов, стихийно оформившиеся в 1980-е годы.

«Вашингтонский консенсус» - документ-программа показывал латиноамериканским странам чёткий путь от их регулируемых авторитарными режимами экономик к либеральной финансово-экономической модели западного типа. В нём речь шла о принципах, которые, по мнению Уильямсона, отражают общую позицию администрации США, главных международных финансовых организаций (МВФ и Всемирного банка), а также ведущих американских аналитических центров. Так как штаб-квартиры всех перечисленных структур находились в Вашингтоне, написанный Уильямсоном документ был назван «Вашингтонский консенсус». Данный документ-программа включает набор из 10 основных шагов в сфере экономики, которые необходимо осуществить любому правительству для построения в стране современной финансовой и экономической системы западного типа. В частности осуществить:

1. либерализацию (дерегулирование) экономики;

2. приватизацию государственного сектора экономики;

3. усилить фискальную дисциплину (поддержание минимального дефицита бюджета за счёт сокращения социальных программ);

4. защиту собственности и прав собственников;

5. снижение ограничений для прямых иностранных инвестиций;

6. свободную конвертацию национальной валюты;

7. либерализацию внешней торговли (в основном за счет снижения ставок импортных пошлин);

8. либерализацию финансовых рынков;

9. снижение предельных ставок налогов;

10. реорганизацию структуры бюджетных расходов в сторону приоритетности здравоохранения, образования и инфраструктуры».

Два десятилетия Запад в целом и Соединённые Штаты в частности планомерно и целенаправленно всеми возможными способами и средствами навязывали миру эти 10 главных принципов „Вашингтонского консенсуса“. Однако 3 апреля этого года, глава МВФ, вдруг заявил, что эти принципы -- нежизнеспособны, ошибочны и даже вредны. Стремление каждой страны достичь низкого бюджетного дефицита, бурного экономического роста, свободного неподконтрольного финансового рынка, либеральных налогов привело к тому, что мировой экономический кризис стал неизбежен. МВФ призывает создать такую глобальную экономику, в которой станет меньше рисков и неопределенности, финансовый сектор будет регулироваться государством, а доходы и блага будут распределяться по справедливости. Странам нужно продолжать начатый процесс глобализации, но сама глобализация должна стать иной - не капиталистической, а «справедливой и с человеческим лицом». Иначе говоря, в Международном валютном фонде неожиданно пришли к парадоксальному выводу о том, что многолетняя деятельность их организации -- ошибочна и даже опасна для тех, на кого она направлена.

Глава МВФ Доминик Стросс-Кан, выступая в Вашингтоне на открытии очередной сессии руководящих органов МВФ и Всемирного банка, напомнил: до кризиса все были уверены, что знают, как надо управлять экономическими системами. Существовал «вашингтонский консенсус», который формулировал вполне конкретные правила валютной и налоговой политики. «Консенсус» обещал, что отмена госконтроля простимулирует экономический рост. Однако низкая инфляция, высокий экономический рост, слишком свободный и неподконтрольный финансовый рынок не гарантируют никаких позитивных эффектов. «Вашингтонский консенсус» с его упрощенными экономическими представлениями и рецептами рухнул во время кризиса мировой экономики и остался позади», - сказал Стросс-Кан.

Экономическая ситуация в посткризисном мире все еще хрупка и весьма неопределенна. И, как говорит Стросс-Кан, для преодоления такой неопределенности миру нужны новые подходы к принципам экономической и социальной политики внутри каждой отдельно взятой страны и на международной арене в целом. В частности, западный мир понял, что «финансовый сектор нуждается в серьезном хирургическом вмешательстве с точки зрения регулирования». Кризис, по словам главы МВФ, стал порождением культуры бездумных рисков, и эта культура жива до сих пор.

Примечательно, что в МВФ теперь уверены: финансовый сектор необходимо облагать налогами, чтобы переложить на него ту часть расходов, которая из-за его же рискованных операций легла на бюджеты государств и, как следствие, на население. Финансовая глобализация, продолжает Стросс-Кан, усилила неравенство, и это стало одной из тайных пружин кризиса. «Поэтому в более долгосрочной перспективе устойчивый рост ассоциируется с более справедливым распределением доходов, - объявил глава МВФ. - Нам нужна глобализация нового рода, более справедливая глобализация, глобализация с человеческим лицом. Блага от экономического роста должны широко распределяться, а не просто присваиваться горсткой привилегированных людей».

Именно международное сотрудничество - прежде всего в рамках «двадцатки» - помогло странам «удержаться от сползания во вторую Великую депрессию». Поэтому переосмысление «вашингтонского консенсуса» должно способствовать сплоченности стран друг с другом перед лицом глобальных экономических вызовов. Так, например, Европе для преодоления суверенных долговых проблем МВФ порекомендовал принять «всеобъемлющее решение, основанное на общеевропейской солидарности».

Эксперты озадачены тем, что МВФ вместо глобалистов-капиталистов хочет увидеть в будущем «глобалистов с человеческим лицом». Как заметил начальник Управления финансовой группы БКС Николай Солабуто, все это очень похоже «чуть ли не на организацию очередного Интернационала»: «Считается, что если страны соблюдают принципы «вашингтонского консенсуса», то они в одиночку могут противостоять кризису. Однако кризис более или менее успешно страны миновали как раз благодаря вмешательству извне. Евросоюз помог странам Европы, «двадцатка» помогла остальным». Отсюда следует, что индивидуализм государств должен быть преодолен, МВФ, по сути, заговорил о коллективизме на глобальном уровне. Призыв к госрегулированию экономики и к распределению доходов по справедливости, а не по рыночным законам очень напоминает социалистические идеи прошлого. Похоже, на смену капиталистической глобализации идет глобализация социалистическая. Также эксперты увидели в заявлениях Стросс-Кана призыв не столько ограничивать приток опасного спекулятивного капитала в страны, сколько, наоборот, стимулировать еще большую миграцию капитала, чтобы он достигал те страны, которые ранее «обходил».

«В МВФ поняли, что все элементы «вашингтонского консенсуса» не обеспечивают справедливого распределения прибавочного продукта», - соглашается гендиректор компании «ФинЭкспертиза» Агван Микаелян. В то же время Микаелян заметил, что роль «двадцатки» все-таки преувеличена: «Позиции G7 в мировом финансовом регулировании значительно сильнее позиций стран, не входящих в этот элитарный круг. В такой ситуации все развивающиеся экономики стремятся занять свое место и поучаствовать в несправедливом перераспределении. И, конечно, новых «компаньонов» там не жалуют. Если же говорить о какой-то справедливости, то встает вопрос не о расширении клуба, а о том, чтобы перестать привязываться к рискованным операциям и начать ориентироваться на результаты труда».

Новое миропонимание МВФ, считают эксперты, может сказаться и на России. В частности, как предполагает Николай Солабуто, от России могут потребоваться еще большая интеграция в мировую экономику и усиление позиций в «двадцатке» развитых стран. Но в то же время эта интеграция в «новый глобальный мир», вполне возможно, уже не будет предполагать валютных войн наподобие тех, которые происходили между США и Китаем. Наоборот, «униженные и оскорбленные» смогут теперь громко заявлять о защите собственных экономических интересов, с которыми должны считаться развитые страны.

Результатом внедрения «вашингтонского консенсуса» является заметное ускорение темпов роста периферийных систем, в то время как в центре Мир-Системы, включая США, они замедлились. Система «вашингтонского консенсуса» принималась в интересах США. Но американцы переинтриговали. «Вряд ли высшие эшелоны американской администрации стремились к замедлению темпов роста в собственной стране и в странах - ближайших союзниках и ускорению темпов роста в странах периферии, далеко не со всеми из которых (скажем, с Китаем) отношения США можно назвать действительно дружественными», - заметил Андрей Коротаев - российский историк, социолог, экономист.

В качестве примера можно взять несколько принципов, перечисленных в статье Уильямсона.

Пункт о курсе национальной валюты в самой статье звучит несколько двусмысленно. Конкурентоспособный валютный курс способствует перетеканию капиталов из стран с завышенным валютным курсом (как в центре Мир-Системы - в развитых странах) в страны с заниженным валютным курсом. Это естественно: если в стране курс валюты завышен, то налаживать производство в этой стране нет смысла, потому что произведенные там товары не будут конкурентоспособными. Обратная ситуация в стране, где курс национальной валюты занижен. Занижая курс, мы обеспечиваем повышенные темпы экономического роста в странах периферии и замедляем темпы роста в центре Мир-Системы. Другой пункт - фискальная реформа: ликвидация чрезмерного налогообложения. Слишком высокие налоги замедляют темпы роста. Понижая налоги, мы делаем страну инвестиционно привлекательней. Практически все принципы «вашингтонского консенсуса», не говоря уже про пункт защиты частной собственности, - это рецепт того, как сделать страну инвестиционно привлекательной.

Внедрение этих макроэкономических принципов в странах третьего мира резко повысило их инвестиционную привлекательность. В результате мы имеем то, что имеем, - разрыв между центром и периферией в настоящее время стремительно сокращается.

В наибольшей степени от «вашингтонского консенсуса» выиграли те страны третьего мира, которые применяли у себя его принципы в полном объеме, не забывая про гарантии праву собственника и про приоритет образования и здравоохранения. Кроме Китая, это Индия, добившаяся высоких экономических результатов. Уже в самом Вашингтоне наконец-то испугались эффективности своих рецептов, в результате которых темпы роста объектов рекомендаций далеко обогнали темпы роста в самих Соединенных Штатах и в странах Запада.

Резкое ускорение темпов роста на периферии и замедление темпов роста в центре Мир-Системы будут вести к пересмотру политической организации Мир-Системы. Есть все основания предполагать, что разрыв между центром и периферией будет все больше и больше сокращаться. С ростом экономической мощи периферии она, естественно, будет играть все большую и большую роль в мировых делах. Реструктурирование политической Мир-Системы представляется неизбежным.

Соединенные Штаты постепенно будут утрачивать свою лидирующую роль.

вашингтонский консенсус

Кратко положения «Вашингтонского консенсуса» можно выразить так:

Бюджетная дисциплина . Государства должны бюджетный дефицит если не ликвидировать, то свести к такому минимуму, который был бы приемлем для частного капитала.

Особая направленность расходов госбюджета . Субсидии потребителям и дотации производителям должны быть сведены до минимума. Правительство должно расходовать деньги лишь на первоочередную медицинскую помощь, на начальное образование и на развитие инфраструктуры.

Налоговая политика . База налогообложения должна быть как можно более широкой, но ставки налогов - умеренными. То есть в базу налогообложения должны входить и физические, и юридические лица.

Процентные ставки . Процентные ставки по кредиту должны складываться на внутренних финансовых рынках, и государство не должно вмешиваться в этот процесс. Предлагаемый вкладчикам процент должен стимулировать их вклады в банки и сдерживать бегство капиталов. Для того, чтобы банковская деятельность была рентабельной, а это зависит и от вкладчиков в том числе, ставка рефинансирования должна быть выше процента по инфляции.

Обменный курс . Страны должны ввести такой обменный курс своей валюты, который способствовал бы их экспорту, делая экспортные цены на их продукцию более конкурентоспособными.

Торговый либерализм . Квоты на импорт должны быть отменены и заменены таможенными тарифами. Таможенные тарифы на импорт должны быть минимальными и не должны вводиться на те товары, импорт которых необходим для производства товаров в стране для последующего экспорта из неё.

Прямые иностранные капиталовложения . Должна быть принята политика поощрения и привлечения капитала и технологических знаний из-за рубежа. Условия конкуренции для иностранных и местных фирм должны быть одинаковыми.

Приватизация предприятий . Должна всячески поощряться приватизация государственных предприятий.

Дерегуляция . Излишнее государственное регулирование порождает лишь коррупцию и дискриминацию в отношении участников рынка, не имеющих возможности пробиться к высшим слоям бюрократии. Следует стремиться к тому, чтобы в перспективе покончить с государственным регулированием экономики и с государственным сектором.

Права частной собственности . Эти права должны быть гарантированы при постоянном усилении их защиты. Этому должна быть подчинена и законодательная база, и правоприменительная практика.

Неадекватность экономической политики, проводимой множеством стран на основе реализации этих принципов, показала практика применения в экономике стран «третьего мира» и реальность мирового финансового кризиса в развитых странах. Такое положение дел обусловлено несоответствием благонамеренных оглашений «Вашингтонского консенсуса», приведённых выше, реальным закономерностям функционирования экономики. Потому раскроем умолчания и укажем действительные последствия реализации оглашённых принципов.

БЮДЖЕТНАЯ ДИСЦИПЛИНА

Сведение бюджетного дефицита к минимуму ведёт к тому, что государства не могут направлять средства на крупные долгосрочные проекты. В итоге они становятся зависимыми от организаций, в частности международных, которые имеют возможности реализовывать подобные проекты. Так государства становятся несвободными в выборе путей своего развития в долгосрочной перспективе. И таким образом деятельность отдельных государств вписывается в стратегии глобальной интеграции, проводимые на надгосударственном уровне.

ОСОБАЯ НАПРАВЛЕННОСТЬ РАСХОДОВ ГОСБЮДЖЕТА

В народном хозяйстве есть отрасли с низкой рентабельностью, которые в принципе не способны нормально функционировать в неконтролируемом финансовом климате рынка. Себестоимость некоторых товаров достаточно высокая, что требует субсидирования потребления для нормального развития производящей данные товары отрасли. Поэтому сведение субсидий потребителям и дотаций производителям к минимуму будет замыкать государства, следующие этим принципам, на производителей других государств, имеющих изначально конкурентное преимущество и, что особенно важно, будет уменьшать устойчивость функционирования производственно-потребительской системы государств, последовавших этому принципу.

НАЛОГОВАЯ ПОЛИТИКА

Внесение в базу налогообложения всех физических лиц в первую очередь увеличивает необходимый штат налоговой службы в разы. Что легче: обслуживать 50 тыс. юридических лиц, которые занимаются внутренним учётом работников, или 140 млн. физических лиц по отдельности? Создаются пропагандистские мифы о равенстве всех перед законом: и предпринимателей, и наёмных работников, и о том, что государственность - «финансово-общенародно-наёмная», так как все платят налоги на её содержание. Тогда как реально государственность оказывается кланово-олигархической и только прикрывается такими мифами.

ПРОЦЕНТНЫЕ СТАВКИ

Для того, чтобы банковская деятельность была рентабельной, а это зависит и от вкладчиков в том числе, по мнению банкиров, воспринимающих банковское дело как одну из форм производства или предпринимательства, а не как часть единой системы макрорегулирования, ставка рефинансирования должна быть выше процента по инфляции. Ссудный процент забирает в стоимостной форме из общества заранее оговорённую долю производимого, которая исторически реально всегда выше, чем полезный эффект от взятия кредитной ссуды. Налоги возвращаются в общество в том или ином виде, тогда как ссудный процент перекачивает платёжеспособность общества в банковский сектор, который в свою очередь практически везде замкнут на международные финансовые институты.

ОБМЕННЫЙ КУРС

Рассмотрение вопроса о курсах валют бессмысленно вне рассмотрения продуктообмена в глобальных масштабах между региональными производственно-потребительскими системами. В реальности же для государств, следующих «Вашингтонскому консенсусу», обменный курс в принципе не является управляемым параметром. Однако стоит отметить, что вследствие принятия положений Ваш/Кона обменный курс государства становится подвержен управлению извне.

На сегодняшний день международная валютная система, которая обеспечивает международную торговлю, представляет собой следующее: Несколько стран обладают правом эмиссии валют, которые являются резервными. После отмены Бреттон-Вудского соглашения, эти валюты не обеспечиваются ничем, в том числе и золотом. Остальные страны для того, что бы эмитировать свою валюту должны прежде обеспечить наличие в своих запасах золота или валют, являющихся резервными (доллар США, Евро и т.д.). Контроль за соблюдением и помощь в выравнивании платёжных балансов осуществляет Международный валютный фонд. Такая система порождает возможности для контроля денежной массы в странах со стороны стран эмитентов резервных валют и возможности спекуляций со стороны этих стран эмитентов и международных кредитно-финансовых организаций.

ТОРГОВЫЙ ЛИБЕРАЛИЗМ

Отмена квот на импорт и замена их минимальными таможенными тарифами ведут к стимулированию импорта компонентов более сложных продуктов, которые потом экспортируются для удовлетворения интересов внешних потребителей за счёт производственного потенциала страны-импортёра. Это ведёт к разрыву технологических цепочек и может поставить в сильную зависимость от конъюнктуры рынков стратегические отрасли стран, следующих этому принципу.

ПРЯМЫЕ ИНОСТРАННЫЕ КАПИТАЛОВЛОЖЕНИЯ

Введение одинаковых условий для иностранных и местных фирм создаёт изначально лучшие конкурентные условия для уже существующих крупных транснациональных корпораций, которые способны демпинговать цены местных производителей. После того, как местные производители вытеснены с рынков, цены поднимают до приемлемого для корпораций уровня.

ДЕРЕГУЛЯЦИЯ. ПРИВАТИЗАЦИЯ ПРЕДПРИЯТИЙ

Государственное регулирование обеспечивает долгосрочные проекты в интересах общественного развития, на которые не нацелены бизнес-структуры, ориентированные на свои частные интересы. Исчезновение государственного регулирования экономики и государственного сектора автоматически делает экономику страны зависимой от внешнего макроэкономического регулирования через международные финансовые институты и крупные корпорации, которые всегда имеют стратегию и планы развития, основанные на перераспределении имеющихся ресурсов директивно-адресными методами.

Утверждение о том, что частный предприниматель по определе-нию эффективнее, чем государственное предприятие, возводит-ся в ранг аксиомы и считается само собой разумеющимся, хотя этому нет прямых доказательств.

ПРАВА ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ

Гарантирование только прав частной собственности недоста-точно для нормального общественного развития, так как некоторые ресурсы, такие как земля, вода, воздух, недра - не являются чьей-либо частной собственностью, а даны нам изначально. А значит требует адекватного юридического описания общественной собственности и принципов разграничения обоих видов собственности по признаку права управления той или иной собственностью.

Последствиями действий международной экономической системы, основанной на правилах «Вашингтонского консенсуса», является разрушение экономик многих стран, за счёт чего обогащаются различные доминирующие в мире транснациональные компании и олигархические кланы. В этих странах растёт социальная напряжённость и формируется потенциальная кадровая база революций и войн, что, в свою очередь, может затронуть соседние, вполне благополучные страны и, в худшем случае, дестабилизировать обстановку на всей планете. К тому же безудержная гонка потребления в странах-метрополиях приводит к огромному количеству экологических проблем и катастроф, которых было уже не мало на протяжении XX и XXI веков.

Итак, как можно увидеть, глобализация, как объективный процесс концентрации производительных сил, на основе следования принципам «Вашингтонского консенсуса» заходит всё в больший и больший тупик. Поэтому было решено выработать принципы для альтернативного этому консенсуса, которые бы удовлетворяли новым условиям глобализации, сложившимся в мире.

Что ещё стоит сказать о воздействии «Вашингтонского консенсуса» на страны ему приверженные?

НАУЧНО-ВНЕДРЕНЧЕСКИЕ ЦИКЛЫ

«Научно-внедренческий цикл» - социально-экономический процесс, начало которому даёт постановка исследовательских задач в области фундаментальной науки и который завершается тем, что её достижения находят своё воплощение в производстве массово потребляемой продукции. Реальность такова, что процессы этой категории самоуправляются большей частью бесструктурно, и при этом могут возникать (и целенаправленно формироваться) такие обстоятельства, когда начало научно-внедренческого цикла локализовано в одном обществе, а завершение - в другом.

Законы рыночного ценообразования таковы, что коммерческую выгоду от реализации такого научно-внедренческого цикла будет получать то общество, в котором локализовано его завершение, и обычно это метрополия. А чем ближе к началу цикла - тем больше издержек и ниже показатели рентабельности, вплоть до отрицательной. То же касается и интересов и некоммерческого характера, связанных с реализацией научно-внедренческих циклов.

КОНЦЕНТРАЦИЯ УПРАВЛЕНИЯ

Дж. К. Гелбрейт, советник двух президентов США в своей книге «Экономические теории и цели общества» усматривает в экономической системе США две подсистемы, взаимодействую-щие друг с другом, которые он называет «рыночной системой» и «планирующей системой».

«Рыночная система ». В ней фирмы действительно функционируют в условиях конкуренции, и она большей частью представлена мелким бизнесом (главным образом семейным), который в силу своей отраслевой принадлежности и специфики рынка не имеет перспектив когда-либо стать крупным.

«Планирующая система ». Она представлена крупными корпорациями, которые подчинили себе цены на рынке своей продукции и производственные издержки, работают на основе внутрифирменного долгосрочного планирования и внутриотраслевого и межотраслевого сговора (большей частью косвенного, негласного и потому юридически не наказуемого) о ценах, объёмах производства и т.п. практически без какой-либо конкуренции за рынки и покупателей. Целью их деятельности является приемлемый уровень доходов на долгосрочных интервалах времени, а не удовлетворение потребностей общества и не разрешение его проблем.

«Рыночная подсистема» служит культу мифа о свободе частного предпринимательства, о наличии «планирующей подсистемы» - умалчивают. Дж. К. Гэлбрейт именует «планирующую подсистему» «социализмом для Дженерал Моторс и Локхид», поскольку они (даже при полном провале проводимой ими научно-технической политики) практически полностью гарантированы от банкротства и своим положением на рынке, и своими взаимоотношениями с государственным аппаратом, что и отличает их от фирм, отнесённых Дж. К. Гэлбрейтом к «рыночной подсистеме», которые действительно борются за своё выживание в конкурентной борьбе, и в которой социальная защищённость и наёмного персонала, и предпринимателей-собственников находится на несопоставимо более низком уровне, нежели в «планирующей системе».

Жизнь общества в условиях провозглашения «свободного рынка», когда реально он несвободен приводит к тому, что управление концентрируется в узком кругу немногих международных кланов и корпораций.

При рассмотрении и определении основных принципов «Вашингтонского консенсуса» прежде всего, имеет смысл дать определение самого термина.

«Вашингтонский консенсус» - это тип макроэкономической политики, который в конце XX века был рекомендован руководством МВФ и Всемирного банка к применению в странах, испытывающих финансовый и экономический кризис. «Вашингтонский консенсус» был сформулирован английским экономистом Джоном Уильямсоном в 1989 году как свод правил экономической политики для стран Латинской Америки. Документ имел целью обозначить отход этих стран от командной модели экономического развития 1960--1970-х годов и принятие ими принципов экономической политики, общих для большинства развитых государств. Речь шла о принципах, которые, по мнению Уильямсона, отражали общую позицию администрации США, главных международных финансовых организаций -- МВФ и Всемирного банка, а также ведущих американских аналитических центров. Их штаб-квартиры находились в Вашингтоне -- отсюда и термин «Вашингтонский консенсус».

Данный документ показывал латиноамериканским странам чёткий путь от их регулируемых авторитарными режимами экономик к либеральной финансово-экономической модели западного типа. В нём речь шла о принципах, которые, по мнению Уильямсона, отражают общую позицию администрации США, главных международных финансовых организаций (МВФ и Всемирного банка), а также ведущих американских аналитических центров. Программа включала набор из 10 основных шагов в сфере экономики, которые необходимо было осуществить любому правительству для построения в стране современной финансовой и экономической системы западного типа.

Основные принципы Вашингтонского консенсуса:

• 1. либерализация (дерегулирование) экономики;
• 2. приватизация государственного сектора экономики:
• 3. усиление фискальной дисциплины (поддержание минимального дефицита бюджета за счёт сокращения социальных программ);
• 4. защита собственности и прав собственников;
• 5. снижение ограничений для прямых иностранных инвестиций;
• 6. свободная конвертация национальной валюты;
• 7. либерализация внешней торговли (в основном за счет снижения ставок импортных пошлин); консенсус экономика кризис
• 8. либерализация финансовых рынков;
• 9. снижение предельных ставок налогов;
• 10. реорганизация структуры бюджетных расходов в сторону приоритетности здравоохранения, образования и инфраструктуры».

Два десятилетия Запад в целом и Соединённые Штаты в частности планомерно и целенаправленно всеми возможными способами и средствами навязывали миру эти 10 главных принципов «Вашингтонского консенсуса». Предложенный план формулировал вполне конкретные правила валютной и налоговой политики, обещая, что отмена госконтроля простимулирует экономический рост. Однако низкая инфляция, высокий экономический рост, слишком свободный и неподконтрольный финансовый рынок не смогли гарантировать никаких позитивных эффектов. Так, в сентябре 2008 года все страны мира потерпели финансово-экономический кризис.

В апреле 2011 г. Доминик Стросс-Кан, глава МВФ, выступил с заявлением, что «Вашингтонский консенсус» «с его упрощенными экономическими представлениями и рецептами рухнул во время кризиса мировой экономики и остался позади». Так как стремление каждой страны достичь низкого бюджетного дефицита, бурного экономического роста, свободного неподконтрольного финансового рынка и либеральных налогов привели к неизбежному мировому экономическому кризису.

На мой взгляд практически все принципы «Вашингтонского консенсуса», не говоря уже про пункт защиты частной собственности, - это рецепт того лишь, как сделать страну инвестиционно-привлекательной, но никак не рецепт того, чтобы построить в стране современную и стабильную финансово-экономическую систему. А мировой финансовый кризис доказал неоправданность и даже пагубность чуть ли не всех этих принципов.